* * *

Восемь лет назад судья Эвин Псарк был уважаемым человеком с железобетонной репутацией. Шикарный особняк в квартале элиты, внушительная должность, любящая жена, шестнадцатилетняя красавица-дочь, приятели из высшего общества — что еще нужно для счастья?

Судья считал, что фортуна ему благоволит. Его однокашники и сослуживцы так и не выбились в люди, он же здоровался за руку и с первым виандийским богачом Диленом Роксом, и с самым перспективным политиком Вианды (по версии журнала «Власть и совесть») Керном Гроном, и даже с президентом Аруэлем Эспатой! Огорчало одно: Псарку предстояло участвовать в деле, которое затрагивало интересы этой троицы. Не так чтобы значительно, однако Рокс гордился своей кристально чистой деловой историей и раз за разом намекал, что обвинительный вердикт его сильно огорчит.

В то время судья дорожил честью и не признавал взяток. Он поговорил с Роксом откровенно, и тот, казалось, проникся твердой жизненной позицией собеседника. Больше сомнительных предложений не поступало, и Псарк решил, что они поняли друг друга и разошлись мирно, без обид, как настоящие джентльмены.

За месяц до начала слушаний дочь судьи начала расспрашивать его о том, куда подростку можно обратиться с жалобами на домогательства. Речь шла о ее однокласснице — семнадцатилетней Лизе Эсвик, которая недавно осталась без родителей и которую преследовал очень важный человек.

Псарк пригласил ту девушку к себе домой и пообещал проследить, чтобы ее заявление не затерялось и не обернулось против нее самой. Пусть лишь назовет имя обидчика! Но двухчасовая доверительная беседа закончилась ничем — Лиза клялась, что недоброжелатель избавится от нее, если заподозрит в доносе, и просила найти «другие способы» с ним справиться.

Она приходила еще пару раз. Подолгу сидела в гостиной, много плакала и жаловалась… Потом вдруг исчезла.

Дочь уверяла: Лиза убралась с Вианды, как не раз грозилась поступить. Судья поверил в эту версию. Точнее, побоялся рассматривать другие.

За неделю до старта дела Рокса всплыло сообщение Лизы Эсвик, оставленное в соцсети. Она прощалась со всеми знакомыми и говорила, что уходит навсегда из-за «человека из верхушки», разрушившего ее жизнь.

«Бедная девочка… Почему я не постарался ей помочь?» — подумал Псарк, да и вернулся к рутине.

На следующий день его арестовали и ославили на всю планету как растлителя малолетних. Доказательствами послужили свидетельства соседей, видевших Лизу у его дома, записи дорожных видеокамер, личный блог девушки (в ходе следствия признан поддельным) и ее собственные слова.

Это стало сенсацией. Заголовки новостей пестрели фразами «похотливый чиновник» и «бедная сиротка». Если бы судью не держали под замком, толпа бы его линчевала.

Уже в тюрьме он узнал, что дело Рокса решили не в пользу истца. Со временем и обвинение Псарка рассыпалось как карточный домик. Лиза призналась в лжесвидетельстве, пообещала назвать имя настоящего преступника и… исчезла снова меньше чем через полчаса после сенсационного заявления. На этот раз окончательно.

Судья вернулся на свободу с твердым намерением добиться справедливости, но выяснилось, что за прошедшие несколько месяцев мир изменился.

Несмотря на оправдание и восстановление в должности, имя Эвина Псарка было покрыто грязью. Принцип «то ли он украл, то ли у него украли» сработал идеально. Судья запомнился Вианде как бесстыжий проныра, сумевший выйти сухим из воды.

Это полностью перекроило его судьбу. Приличные люди не хотели иметь с ним дела, и в то же время к нему стекалась преступная шушера, рассчитывая на понимание. Через полгода даже жена не выдержала такой жизни и ушла, вернув девичью фамилию. Дочь же с азартом принялась докапываться до истины, и закончилось ее расследование больницей и искусственным глазом.

До того рокового дня Псарк терпел неприятности без жалоб и срывов. Он понимал: за всем стоит Дилен Рокс, и в следующий раз будет еще хуже. Но при виде избитой до неузнаваемости дочери судья взбесился и навестил Тори-Эйл.

— Дети — это не ко мне, — отмел обвинения Рокс. — Я не воюю с детьми и не бегаю за нимфетками. Слово чести.

— Тогда кто это сделал?! Кто убил Лизу Эсвик и искалечил мою малышку?!

— Тот, кого вы никогда не достанете. И я не достану, если вас это утешит. Смиритесь, Псарк. Забудьте обо всем, особенно о Лизе. Она жива и будет в безопасности до тех пор, пока ее имя забыто.

Судья не забыл и не смирился. Он копал и копал… Безуспешно. А когда его дочь пришла в себя, то назвала имя преследователя Лизы. Осиротевшую семнадцатилетнюю девушку добивался Аруэль Эспата, один из друзей Дилена Рокса и на тот момент действующий виандийский президент.

Этот человек и правда был вне досягаемости. Долгие годы Псарк наблюдал за ним и искал компромат, однако судьба и вышколенные помощники надежно оберегали грязные тайны Эспаты.

Ну а вчера судье представилась отличная возможность отомстить. Он воспользовался ею, потому что устал верить в правосудие. А еще потому, что три месяца назад его дочь, продолжавшую разыскивать Лизу, нашли мертвой в общественном парке. Аллергическая реакция на укус насекомого, типичный несчастный случай… И всем было плевать, что она выцарапала ногтем на собственной руке инициалы А. Э.

К обеду увезли и труп, и убийцу. Большая часть застрявшей в Тори-Эйл публики тоже укатила, несмотря на затянувшееся ненастье и штормовое предупреждение.

Керн Грон уехал одним из первых, причем вместе с Андрой Лью. Бьен Зарек улетел после них, за ним последовали актриса Энда Шерк и ее то ли внук, то ли любовник, то ли сиделка. Азаль со своим мужем, чьим именем Жасмин так и не удосужилась поинтересоваться, нарезали круги по территории усадьбы в ожидании такси. Самон Эйт на люди не показывался и убегать вроде бы не собирался.

— Сегодня в планах кошелек и форель, Персик. Расколем старого хрыча, а?

Напарник пребывал не в духе (пожалуй, не стоило острить насчет того, что он уже снится пугливой виандийке в кошмарах), а потому осмеял идею и напомнил: если за сутки неподалеку от злобной неуравновешенной асианки произойдет второе убийство, этого не замнет даже Ален Рокс.

— Не строй из себя буку! Что бы ты ни думал, на Вианде есть справедливость.

— И справедливость эта носит деловой костюм, — угрюмо согласился Перс. — Не играй с Роксом, Жас. Обман и манипуляции — это не наш стиль. Мы как-то жили в согласии с законом без взяток и угроз, будем жить и дальше.

Он уехал в город — собирался посетить адвокатскую контору, ведавшую завещанием Дилена Рокса, и проверить особняк на Ави-Эйл. К сектантам заглянуть, куда же без этого… И в полицию.

— Поищи «Хамелеонки», Персик, — попросила вместо прощания Жасмин. — Хорошие штуки. Жаль, что пришлось их отдать инспектору. Нам бы пригодились на будущее.

— Нам бы и граната с выдернутой чекой пригодилась, но мы почему-то их не собираем. Вернись в реальность, Жас! Мы не нарушаем закон. Никогда. Даже если очень надо.