— Но как?..

— Вот увидите.

Глаз телекамеры, скрытый в брюхе геликоптера, был теперьнаведён на пустынную улицу.

— Видите? — прошептал Грэнджер. — Сейчас появитесь вы. Вонтам, в конце улицы. Намеченная жертва. Смотрите, как ведёт съёмку камера!Сначала эффектно подаётся улица. Тревожное ожидание. Улица в перспективе. Вотсейчас какой-нибудь бедняга выйдет на прогулку. Какой-нибудь чудак, оригинал.Не думайте, что полиция не знает привычек таких чудаков, которые любят гулятьна рассвете, просто так, без всяких причин, или потому, что страдаютбессонницей. Полиция следит за ними месяцы, годы. Никогда не знаешь, когда икак это может пригодиться. А сегодня, оказывается, это очень кстати. Сегодняэто просто спасает положение. О господи! Смотрите!

Люди, сидящие у костра, подались вперёд. На экране в концеулицы из-за угла появился человек. Внезапно в объектив ворвался Механическийпёс. Геликоптеры направили на улицу десятки прожекторов и заключили фигуркучеловека в клетку из белых сверкающих столбов света.

Голос диктора торжествующе возвестил:

— Это Монтэг! Погоня закончена!

Ни в чём не повинный прохожий стоял в недоумении, держа вруке дымящуюся сигарету. Он смотрел на пса, не понимая, что это такое.Вероятно, он так и не понял до самого конца. Он взглянул на небо, прислушался квою сирен. Теперь телекамеры вели съёмку снизу. Пёс сделал прыжок — ритм иточность его движений были поистине великолепны. Сверкнула игла. На мгновеньевсё замерло на экране, чтобы зрители могли лучше разглядеть всю картину —недоумевающий вид жертвы, пустую улицу, стальное чудовище в прыжке — этугигантскую пулю, стремящуюся к мишени.

— Монтэг, не двигайтесь! — произнёс голос с неба.

В тот же миг пёс и объектив телекамеры обрушились начеловека сверху. И камера и пёс схватили его одновременно. Он закричал. Человеккричал, кричал, кричал!..

Наплыв.

Тишина.

Темнота.

Монтэг вскрикнул и отвернулся.

Тишина.

Люди у костра сидели молча, с застывшими лицами, пока стёмного экрана не прозвучал голос диктора:

— Поиски окончены. Монтэг мёртв. Преступление, совершённоепротив общества, наказано. Темнота.

— Теперь мы переносим вас в «Зал под крышей» отеля Люкс.Получасовая передача «Перед рассветом». В нашей программе…

Грэнджер выключил телевизор.

— А вы заметили, как они дали его лицо? Всё время не вфокусе. Даже ваши близкие друзья не смогли бы с уверенностью сказать, вы этобыли или не вы. Дан намёк — воображение зрителя дополнит остальное. О, чёрт, —прошептал он.

Монтэг молчал, повернувшись к телевизору, весь дрожа, он неотрывал взгляда от пустого экрана. Грэнджер легонько коснулся его плеча.

— Приветствуем воскресшего из мёртвых.

Монтэг кивнул.

— Теперь вам не мешает познакомиться с нами, — продолжалГрэнджер. — Это Фред Клемент, некогда возглавлявший кафедру имени Томаса Хардив Кембриджском университете, это было в те годы, когда Кембридж ещё непревратился в Атомно-инженерное училище. А это доктор Симмонс изКалифорнийского университета, знаток творчества Ортега-и-Гассет[3], вотпрофессор Уэст, много лет тому назад в стенах Колумбийского университетасделавший немалый вклад в науку об этике, теперь уже древнюю и забытую науку.Преподобный отец Падовер тридцать лет тому назад произнёс несколько проповедейи в течение одной недели потерял своих прихожан из-за своего образа мыслей. Онуже давно бродяжничает с нами. Что касается меня, то я написал книгу подназванием: «Пальцы одной руки. Правильные отношения между личностью иобществом». И вот теперь я здесь. Добро пожаловать к нам, Монтэг!

— Нет, мне не место среди вас, — с трудом выговорил наконецМонтэг. — Всю жизнь я делал только глупости.

— Ну, это для нас не ново. Мы все совершали ошибки, иначе мыне были бы здесь. Пока мы действовали каждый в одиночку, ярость была нашимединственным оружием. Я ударил пожарника, когда он пришёл, чтобы сжечь моюбиблиотеку. Это было много лет тому назад. С тех пор я вынужден скрываться.Хотите присоединиться к нам, Монтэг?

— Да.

— Что вы можете нам предложить?

— Ничего. Я думал, у меня есть часть Экклезиаста и, можетбыть, кое-что из Откровения Иоанна Богослова, но сейчас у меня нет даже этого.

— Экклезиаст — это не плохо. Где вы хранили его?

— Здесь, — Монтэг рукой коснулся лба.

— А, — улыбнулся Грэнджер и кивнул головой.

— Что? Разве это плохо? — воскликнул Монтэг.

— Нет, это очень хорошо. Это прекрасно! — Грэнджерповернулся к священнику. — Есть у нас Экклезиаст?

— Да. Человек по имени Гаррис, проживающий в Янгстауне.

— Монтэг, — Грэнджер крепко взял Монтэга за плечо. — Будьтеосторожны. Берегите себя. Если что-нибудь случится с Гаррисом, вы будетеЭкклезиаст. Видите, каким нужным человеком вы успели стать в последнюю минуту!

— Но я всё забыл!

— Нет, ничто не исчезает бесследно. У нас есть способвстряхнуть вашу память.

— Я уже пытался вспомнить.

— Не пытайтесь. Это придёт само, когда будет нужно.Человеческая память похожа на чувствительную фотоплёнку, и мы всю жизнь толькои делаем, что стараемся стереть запечатлевшееся на ней. Симмонс разработалметод, позволяющий воскрешать в памяти всё однажды прочитанное. Он трудился надэтим двадцать лет. Монтэг, хотели бы вы прочесть «Республику» Платона?

— О да, конечно!

— Ну вот, я — это «Республика» Платона. А Марка Аврелияхотите почитать? Мистер Симмонс — Марк Аврелий.

— Привет! — сказал мистер Симмонс.

— Здравствуйте, — ответил Монтэг.

— Разрешите познакомить вас с Джонатаном Свифтом, авторомвесьма острой политической сатиры «Путешествие Гулливера». А вот Чарлз Дарвин,вот Шопенгауэр, а это Эйнштейн, а этот, рядом со мной, — мистер Альберт Швейцер,добрый философ. Вот мы все перед вами, Монтэг, — Аристофан и Махатма Ганди,Гаутама Будда и Конфуций, Томас Лав Пикок[4], Томас Джефферсон и Линкольн — квашим услугам. Мы также — Матвей, Марк, Лука и Иоанн.