Она тихо вздыхает, и я помимо своей воли опять оказываюсь перед ней.

Она крутит перед глазами свою синюю прядь.

– Предполагалось, что синие волосы вернут прежнюю Жизель, но…

Не желаю этого слышать! Я делаю то, что хотел сделать с той минуты, как, войдя, увидел ее невеселое лицо: сгребаю ее в охапку и кружу до тех пор, пока она не начинает, размахивая руками, умолять ее отпустить.

Я со смехом повинуюсь и тороплюсь к себе, распевая «Калифорнийских девчонок». В меня летит очередная скомканная салфетка. Я улыбаюсь, как умалишенный. Вот мы и опять на дружеской ноте.

Конечно, я себя обманываю, но почему-то не могу образумиться.

– Сегодня утром вы пропустили преподавательское собрание, мисс Райли, – тянет на следующий день д-р Блентон, сидя за столом в своем кабинете. Он хмуро смотрит на мои волосы и неприязненно кривит рот. – Обсуждалось осеннее расписание, предлагались темы научных работ.

Я сажусь, хотя предложение сесть не прозвучало.

– Сегодня суббота. Видимо, я пропустила электронное письмо. Благодарю, что пригласили.

– Вы могли бы участвовать онлайн, как большинство ваших коллег.

– Мне очень жаль. – На самом деле ни капельки. Зря он считает, что все мы спим и видим, как бы поучаствовать среди лета в онлайн-конференции, тем более в уик-энд.

У него злой взгляд. Я невольно хмурюсь.

– Видите ли, д-р Блентон, на этой неделе сгорела моя квартира, я помогаю подруге, все вверх дном… – Я кладу ногу на ногу. Жаль, не успела купить нормальную одежду, поэтому пришлось заявиться в узких джинсах и в завязанной спереди узлом рубашке Девона. Куда уместнее были бы широкие брюки и широкая блузка.

С утра, когда Девон отправился на стадион, мы с Джоном переселили Миртл в кое-как обставленную квартиру классом пониже, зато недалеко от нашего дома. Потом нам позвонили и разрешили вернуться в погорелый дом при условии, что мы не станем соваться на первый этаж. Я бросилась наверх, нашла под кофейным столиком свой жемчуг и побежала убираться в квартире Миртл. За другими своими вещами я собиралась вернуться позже на неделе. Весь мой гардероб пропах дымом, но я полагаюсь на химчистку.

Квартире Миртл повезло меньше, чем моей, хотя и здесь ничего не сгорело. Она собрала свои журналы, книги, памятные вещицы, и мы отправились к ней на новую квартиру. Она немного поплакала и всласть набранилась, кляня ремонтников и страховщиков.

С другой стороны, все не так плохо. Мне есть где ночевать, Миртл устроена, Джон тоже – в одном доме с ней; он намерен ежедневно к ней заглядывать и справляться, как она. Мне это нетрудно, – заверил он меня, блестя глазами. Теперь можно заняться своими профессиональными делами и посетить д-ра Блентона.

В кабинете повисла тишина, я ерзаю на стуле, трогаю волосы, опускаю руку, сжимаю кулак.

– Я бы предпочла другого консультанта, – выпаливаю я с прямой спиной, глядя ему в глаза.

Он кусает губы. Это, конечно, удар по его эго. Он возглавляет физический факультет, что и обусловило мой первоначальный выбор.

– Согласен. Ваш калибр мне не подходит: оценки невысокие, к ученикам вы не проявляете должной строгости, внешний вид далек от желаемого. Я без промедления оформлю запрос. Посмотрим, кто свободен и кто пожелает вас взять. Лично я не уверен, что хоть кто-то найдется.

Я вскакиваю. Каков мерзавец!

– Обойдусь без ваших запросов. Сама найду себе такого консультанта, с которым у нас будут общие цели и одинаковое представление о моем будущем.

Я хватаю свою сумку с компьютером и тороплюсь к двери, но меня останавливает его голос.

– Мисс Райли, единственным вашим летним заданием, кроме преподавания, было предоставить научную работу. Срок истек вчера. Работа так и не предоставлена.

Я оборачиваюсь.

– Я отправила ее во вторник. – Стоило Девону выйти, как я нажала на «отправить», вся в предвкушении изучения темной материи на Большом адронном коллайдере.

Он хлопает по столу толстой кипой страниц.

– Нет, вы прислали нечто совершенно другое. Знаете, что? «Сексуальный инопланетный воин и его пленница с Земли».

От этих слов у меня пересыхает во рту. Я перевожу взгляд со своего злосчастного сочинения на его натянутое лицо. Мои пальцы впиваются в спинку стула, дыхание сперло.

– На слух название звучит раздражающе.

Он вспыхивает.

– Мисс Райли! Вы несерьезная студентка. Вы посвятили лето сочинению фантастики, а не научным фактам. Это, – он сердито бросает всю пачку страниц в корзину, – отъявленная чушь.

– Значит, вы не прочли ту главу, где Варек ремонтирует свой лазер. Я применила в ней свои фундаментальные знания квантовой теории, д-р Блентон, поэтому прошу вас пересмотреть ваше первоначальное суждение. Моя книга – не просто вымысел, она написана для людей, для которых важны не только любовные перипетии, но и научные факты.

– Вот как? – Он указывает на корзину. – Вы называете эти слюни «любовными перипетиями»? Я еще не встречал у своих студентов такого смехотворного распыления блестящих способностей! Из-за этого вздора вы лишаете себя шанса на докторскую степень. Неужели вы воображаете, что этот ваш труд выйдет в серьезном издательстве?

– Как знать.

Он складывает руки на груди.

– Я умею читать, мисс Райли. Я думал, что вы прислали мне вашу научную работу, прочитал первую страницу и пролистал остальное. После этого все встало на свои места: отсутствие у вас мотивации, растущая рассеянность, неприемлемое отношение к учебе и к преподаванию. Вам не хватает сосредоточенности, чтобы соответствовать нашей высококачественной научной программе.

Мне горько слышать его критику: насчет отсутствия мотивация я вынуждена согласиться, но при этом не могу не думать обо всех моих детских дневниках и журналах, о снах, которые я описывала, рисуя вокруг строк сердечки, о более серьезных записях подросткового возраста, сочетавших преклонение перед Эйнштейном с жаждой чтения. Пристрастие писать помогло мне сохранить рассудок в старших классах и на первых курсах университета. Все эти сценарии и научные зарисовки были несерьезными, но как он смеет швырять это мне в лицо и объявлять бессмыслицей? Вымышленный сюжет помогал мне бороться с одиночеством, помогал вставать по утрам и стараться стать лучше, без него я бы не стремилась к получению степени, которой, как выходит теперь, мне не видать, как своих ушей…

Я делаю шаг вперед, кладу руку на его стол.

– Вы, допустим, физик, но вы не принадлежите к моим читателям. Эта история призвана вдохновлять женщин и мужчин! В ней женщина отправляется в путешествие, терзаемая страхами, но в пути обучается пилотировать свой корабль и добивается любви сильного мужчины. Она понимает, что заслуживает любви, уважения и счастья. Она умнее вас, но я отвлеклась. Это вдохновляющая история! Она дарит надежду и, развлекая, исцеляет – что вам неведомо. – Я отчаянно придумываю, чем пробить эту его пренебрежительно-высокомерную усмешку. – Вы не можете засунуть меня в футляр, прилепить этикетку и сказать, что я пишу ерунду. Писатели и читатели – люди разных национальностей, религий, полов, сексуальных предпочтений, языков, происхождения, а главное, из разных сфер знаний. Если я хочу написать книгу, то впереди будет идти, конечно, наука – та часть меня, которой требуется вымысел; ей необходимо перемешать то и другое, тогда получится замечательно. Это не ваше, таково ваше мнение. У вас на первом месте голова, а я не такая. Я не позволю принижать меня из-за того, что я пишу.