– Держи ее, держи изо всех сил, Дэви! – услышалТомас Хадсон голос Роджера. – Подвинти тормоз, но леска пусть разматывается.

Мальчик так крепко завинтил тормоз, что удилище и леска чутьне лопнули, и собрал все силы, готовясь к предстоящему испытанию, а лескаразматывалась с катушки и уходила все ниже и ниже.

– Только задержи ее, и тогда она наша, – сказалДэвиду Роджер. – Выключи моторы, Том.

– Уже выключил, – сказал Томас Хадсон. – Но,пожалуй, можно немного подать назад, пользуясь течением.

– Ладно. Давай.

– Есть, – сказал Томас Хадсон.

Чуть отойдя назад, они отняли у рыбы леску, но так, самуюмалость, и теперь вся она, сверху донизу, натянулась почти в отвес. На катушкеоставалось совсем мало – меньше, чем было в самые критические минуты.

– Придется тебе выйти на край кормы, Дэви, –сказал Роджер. – И ослабь немного тормоз, тогда высвободишь комель.

Дэвид ослабил тормоз.

– Теперь укрепи комель в гнезде. Эдди, обхвати егосзади поперек туловища.

– О господи! – сказал Том-младший. – Онапошла ко дну, папа!

Дэвид стоял на коленях у края кормы, держа удилище, котороетак согнулось, что даже вершинка его была под водой, а торцом оно сидело вкожаном гнезде у мальчика на поясе. Эндрю схватил Дэвида сзади за ноги, аРоджер опустился рядом с ним на колени и следил, сколько лески уходит под водуи сколько ее остается на катушке. Он оглянулся на Томаса Хадсона и покачалголовой.

На катушке не осталось и двадцати ярдов, а удилище дополовины ушло под воду и тянуло Дэвида вниз. Потом на катушке осталоськаких-нибудь пятнадцать ярдов. Потом уже и десяти не было. И тут лескаперестала разматываться. Мальчик висел над бортом, удилище почти целиком былопод водой, но леска больше не сматывалась с катушки.

– Посади его обратно в кресло, Эдди. Толькоосторожнее, – сказал Роджер. – Не торопись. Он остановил рыбу.

Эдди подвел Дэвида к креслу, крепко обхватив его поперектуловища, чтобы неожиданный рывок рыбы не сдернул его за борт. Он посадил его,и Дэвид вставил комель удилища в гнездо, уперся ногами в перекладину иоткинулся назад, взяв спиннинг на себя. Рыба немного поднялась.

– Подтягивай ее, только когда будешь выбиратьлеску, – сказал Дэвиду Роджер. – А остальное время пусть сама тянет.И делай передышку, отдыхай.

– Ну, доконал ты ее, Дэвид, – сказал Эдди. –Теперь все на твоей стороне. Только не торопись, не волнуйся, и тогда ей конец.

Томас Хадсон дал чуть-чуть вперед, чтобы рыба не ушла в сторону.Теперь вся корма была в тени. Катер медленно шел в открытое море, не встречаяни волны, ни ветра.

– Папа, – сказал Том-младший. – Я видел егоноги, когда смешивал вам коктейли внизу. Они все в крови.

– Он ободрал их о перекладину.

– Может, подложить подушку, чтобы он упирался в мягкое?

– Пойди спроси Эдди, – сказал Томас Хадсон. –Только Дэви не мешай.

Схватка с рыбой продолжалась уже четвертый час. Катерпо-прежнему шел в открытое море, и, сидя в кресле, спинку которого теперьподдерживал Роджер, Дэвид медленно поднимал рыбу вверх. Он выглядел бодрее, чемчас назад, но Томас Хадсон видел, что пятки у него в крови, стекавшей с подошв.На солнце она глянцевито поблескивала.

– Как ноги, Дэв? – спросил Эдди.

– Ноги не больно, – сказал Дэвид. – Болят руки,плечи и спина.

– Не подложить тебе подушку под ноги?

Дэвид мотнул головой.

– Нет, еще прилипнут, – сказал он. – Онилипкие от крови. Мне не больно. Правда, не больно.

Том-младший поднялся наверх и сказал:

– Изуродует он себе ноги. И руки изуродует. Ладони былив волдырях, а теперь волдыри полопались. Ох, папа! Ну что делать?

– А если бы ему пришлось выгребать против сильноготечения, Томми? Или подниматься на высокую гору, или держаться в седле, когдауже все силы вышли?

– Да, знаю. Но если такое творится у тебя на глазах, ис кем – с твоим братом, а ты стоишь в стороне, это ужасно, папа.

– Знаю, Томми, знаю. Но для мальчиков наступает время,когда им надо пройти через такое, если они хотят стать мужчинами. Наступило онои для Дэви.

– Да, понимаю. Но стоит мне посмотреть на его руки иноги, и я уже ничего не понимаю.

– Представь себе, что ты сам боролся бы с этой рыбой,хотелось бы тебе, чтобы я или Роджер отняли ее у тебя?

– Нет. Я бы умер, а не расстался с ней. Но смотреть наДэви – это совсем другое дело.

– Надо о нем думать, – сказал отец. – О том,что для него важно.

– Да, конечно, – уныло проговорилТом-младший. – Но для меня ведь он просто Дэви. И как это нехорошоустроено в мире, что такое случается с твоим братом.

– Я тоже так считаю, – сказал Томас Хадсон. –Ты очень добрый мальчик, Томми. Только, пожалуйста, пойми: эту схватку можнобыло бы давным-давно прекратить, но, если Дэвид победит в ней, эта победаостанется с ним на всю жизнь, и она же поможет ему справиться с тем, что егоеще ждет впереди.

Тут заговорил Эдди. Он опять заглядывал в каюту.

– Ровно четыре часа, Роджер, – сказал Эдди. –Дэви, ты бы выпил воды. Ну, как ты сейчас?

– Отлично, – сказал Дэвид.

– Займусь и я делом, – сказал Том-младший. –Пойду приготовлю Эдди выпить. А ты не хочешь, папа?

– Нет. Пока не надо, – сказал Томас Хадсон.

Том-младший спустился вниз, а Томас Хадсон стал смотреть наДэвида, на его медленные, усталые, но размеренные движения; на Роджера, которыйнагнулся над ним и говорил ему что-то вполголоса; на Эдди, который стоял накорме и следил за леской, под уклоном уходившей в воду. Томас Хадсон представилсебе, каково там внизу, где сейчас плавает меч-рыба. Темно, конечно, но рыба,наверно, видит в темноте – как лошади. Темно и очень холодно.

Одна она там плавает, думал он, или около нее есть ещекакая-нибудь рыба? Других рыб они тут не видели, но это еще не значит, что рыбаплавает одна. В темноте, в холоде, рядом с ней, может быть, плавает и другая.