– Леску наматывай ровно, – сказал Эдди. –Нельзя, чтобы ее заедало.

Томас Хадсон спрыгнул с мостика в кокпит и взялся за штурвалснизу. Глубина просматривалась отсюда хуже, чем сверху, но, если случитсячто-нибудь непредвиденное, здесь сподручнее, да и держать связь с остальнымилегче. Странно находиться на том же уровне, где идет действо, после того как тыпровел несколько часов, глядя на все это сверху, подумал он. Точно спустился изложи на сцену или на ринг или стоишь вплотную к загородке вдоль трека. Людикажутся больше и ближе, и все они выше ростом, и фигуры у них не укороченные вракурсе.

Он видел окровавленные руки Дэвида, глянцевитопоблескивавшие струйки на ногах и следы от лямок на спине и встретил его почтиотчаянный взгляд, когда он повернул голову, доведя удилище вверх до предела.Томас Хадсон заглянул в каюту – часы на стене показывали без десяти минутшесть. Теперь, когда он был так близко от воды, море казалось ему совсемдругим, и, глядя из тени на согнутое удилище Дэвида, он видел белую леску,уходившую косо в толщу темной воды, и само удилище, равномерно двигавшеесявверх и вниз. Эдди стоял на коленях у борта с багром в обожженных солнцемвеснушчатых руках и всматривался в полиловевшую воду, стараясь разглядеть тамрыбу. Томас Хадсон заметил веревочные узлы на древке багра и веревку,привязанную к пиллерсу на корме, потом снова перевел взгляд на спину Дэвида, наего вытянутые ноги и длинные руки, державшие удилище.

– Тебе не видно, Эдди? – спросил Роджер, неотпуская спинки кресла.

– Нет еще. Води ее, Дэви, води.

Дэвид продолжал поднимать и опускать удилище; леска виток завитком продолжала наматываться на разбухшую катушку.

Вдруг рыба остановилась, удилище перегнулось вершинкой кводе, и леска опять стала разматываться.

– Нет! Не может быть! – сказал Дэвид.

– Может, – сказал Эдди. – От нее всего жди.

Дэвид медленно приподнял удилище, преодолевая его тяжесть, ивслед за этим медленным подъемом леска снова стала легко и равномернонаматываться на катушку.

– Она только на минутку задержалась, – сказалЭдди. Сдвинув на затылок свою старую фетровую шляпу, он всматривался в чистую,темно-лиловую воду. – Вот она, – сказал он.

Томас Хадсон отскочил от штурвала и глянул за борт. Рыбапоказалась в глубине за кормой, маленькая, укороченная в ракурсе, и тут же наглазах у Томаса Хадсона стала расти – не с такой стремительностью, каквырастает летящий на тебя самолет, но так же неуклонно и грозно.

Томас Хадсон тронул Дэвида за плечо и вернулся к штурвалу. Итут он услышал голос Эндрю:

– Ой! Смотрите! – И увидел ее, не отходя отштурвала. Она плыла под водой прямо за катером – бурая, раздавшаяся в ширину ив длину.

– Так держать, – сказал Роджер не оглядываясь.

И Томас Хадсон ответил:

– Есть так держать.

– О господи! Смотрите! – сказал Том-младший.

Теперь она выросла до огромных размеров – Томас Хадсонвпервые видел такую меч-рыбу. Уже не бурая, а иссиня-лиловая по всей своейдлине, рыба медленно, плавно двигалась в том же направлении, куда шел катер.Она двигалась за самой кормой и справа от Дэвида.

– Пусть так и идет, Дэви, – сказал Роджер. –Она хорошо идет, хорошо.

– Дай чуть вперед, – сказал Роджер, не сводя глазс рыбы.

– Есть чуть вперед, – ответил Томас Хадсон.

– Мотай леску, – сказал Дэвиду Эдди.

Томас Хадсон увидел вертлюжок поводка, показавшийся надводой.

– Еще немного вперед, – сказал Роджер.

– Есть еще немного вперед, – повторил ТомасХадсон.

Он следил за рыбой и поворачивал катер в том направлении,куда она плыла. Теперь рыба была видна ему вся – лиловая длина ее тела,широкий, торчащий вперед меч, вспарывающий воду плавник на широкой спине иогромный хвост, который, почти не двигаясь, посылал ее вперед.

– Дай еще немного, – сказал Роджер.

– Есть дать еще немного.

Дэвид вывел поводок лески наружу.

– Ты готов, Эдди? – спросил Роджер.

– Готов, – сказал Эдди.

– Следи за ней, Том, – сказал Роджер и,наклонившись над кормой, ухватил поводок. – Ослабь тормоз, – сказалон Дэвиду и, поднимая, придерживая тяжелый поводок, стал медленно выводить рыбуближе к багру.

Рыба шла наверх – широкая, длинная, как затонувшее бревно.Дэвид следил за ней, в то же время поглядывая на вершинку удилища и стараясь,чтобы его не захлестнуло леской. Впервые за шесть часов спина, руки и ноги унего не чувствовали напряжения, и Томас Хадсон видел, как подрагивают, дергаютсяу мальчика мускулы на ногах. Эдди с багром нагнулся над кормой, а Роджермедленно, равномерно вел поводок кверху.

– Больше тысячи фунтов потянет, – сказал Эдди.Потом очень тихо: – Роджер, крючок держится на ниточке.

– Сможешь дотянуться до нее? – спросил Роджер.

– Пока нет, – сказал Эдди. – Легче, легче, неспешите.

Роджер продолжал подтягивать поводок, и огромная рыбапостепенно приближалась к катеру.

– Сейчас оборвется, – сказал Эдди. – Начестном слове держится.

– А теперь достанешь? – спросил Роджер. Голос унего не изменился.

– Нет еще, – так же тихо сказал Эдди.

Роджер поднимал рыбу мягко, со всей осторожностью, на какуютолько был способен. И вдруг напряжение исчезло из его тела, и он выпрямился,держа в обеих руках провисший поводок.

– Нет. Нет. Нет. Боже мой, нет! – сказалТом-младший.

И в ту же минуту Эдди с багром кинулся в воду, пытаясьдотянуться до рыбы и забагрить ее.

Но все было напрасно. Огромная рыбина, похожая на большуютемно-лиловую птицу, постояла в глубине, потом медленно пошла вниз. Онисмотрели, как она опускалась, становясь все меньше и меньше, и наконец исчезлаиз виду.

Шляпа Эдди плавала по спокойной воде, а сам он держался забагор. Веревка от багра тянулась к пиллерсу на корме. Роджер обнял Дэвида, иТомас Хадсон увидел, что плечи у мальчика трясутся. Но он предоставил егоРоджеру.

– Спусти трап, помоги Эдди влезть, – сказал онТому-младшему. – Энди, возьми удилище. Вынь его из гнезда.