– Так что? – поторопил он Виолетту.

Она слегка тряхнула головой и неуверенно начала:

– Он раскладывал тут свои кристаллы… Не знаю уж, что камешки могут показать.

– Виолетта, он величайший маг. Как он скажет, так и будет.

– А, – протянула Виолетта. – Магистр Лотрек сказал, что ты сильный и талантливый некромант и обязательно придешь в норму. Да. Именно так, и никак иначе.

Себастьян не смог удержать вздох облегчения.

Ведьма поспешила уйти, чтобы он не начал выспрашивать подробности. Она чувствовала, что поступила правильно. Между безнадегой и надеждой лучше выбирать последнюю.

Себастьян спустился в кухню и замер. Все горизонтальные поверхности были заняты пирогами. Пироги стояли на плите, столе, подоконниках, несколько даже теснились на полу. Пироги самых разных форм и размеров откровенно демонстрировали румяные бока, некоторые были закрытыми, другие – с начинкой наружу, проглядывающей сквозь решетку из полосок теста.

– Я разволновалась, – сказала Виолетта, проследив за взглядом некроманта, который пытался объять пироговое безумие. – Очень.

– Понятно.

– Вообще, я не люблю готовить. И обычно этого не делаю, – продолжила Виолетта. – Это особый случай.

Ведьма одернула себя. С чего это она рассказывает некроманту о своих кулинарных привычках? А все потому, что где-то глубоко зудела мысль: «Брак нужно обсудить».

– Да, есть это мы будем долго, – вынес вердикт Себастьян.

– М-м-м… – сказала Виолетта.

– Что?

– Сначала поешь, а потом поговорим о нас.

Ведьма старалась, чтобы ее голос звучал серьезно и рассудительно.

Некромант убрал со стула пирог.

– Яблочный? – небрежно спросил он.

– Этот, кажется, персиковый.

– У тебя кто-то есть? – спросил Себастьян, и голос прозвучал обвиняюще.

«А с моим везением и такое может случиться…» – додумал некромант про себя, ощущая болезненный укол ревности.

Но Виолетта покачала головой.

– Нет, никого. Пирог – это потом. Вот, начни с рагу.

Она положила мяса. Когда Себастьян принял тарелку из ее рук, их пальцы соприкоснулись, и Виолетта вздрогнула, словно ее ударила очень маленькая молния.

– Спасибо.

Ведьма принялась ходить вдоль рядов с пирогами, поворачивая блюда, как будто это имело какое-то значение. А Себастьян набросился на еду с жадностью волка. Оба чувствовали себя как на экзамене, к которому совершенно не готовились. Вроде и понимаешь, что провал неизбежен, а все равно надеешься. Поэтому оба, как нерадивые адепты, радовались даже минимальной отсрочке.

– Спасибо. Вкусно, – сдержанно поблагодарил Себастьян и придвинул к себе яблочный пирог. – Если у тебя никого нет, то что ты скажешь о том, чтобы сделать наш брак настоящим?

Виолетта серьезно задумалась. Она отложила нож, который хотела передать некроманту, и разглядывала его, как будто видела впервые.

– И под «сделать наш брак настоящим» ты имеешь в виду… – Ведьма многозначительно замолчала, давая Себастьяну продолжить.

– Да, – сказал некромант, и глаза его опасно блеснули. – Я имею в виду все.

– Но как понять…

Себастьян поднялся и неторопливо подошел к Виолетте. Девушка смотрела на него с насмешливым любопытством и ждала. Некромант почти вплотную приблизился к ведьме и осторожно притянул к себе. Она не вырывалась, а наоборот, прильнула к нему, заключив в замок своих рук. Несколько долгих, тягучих мгновений они стояли, обнявшись. Оба были потрясены обрушившимся потоком чувств. Еще, по сути, незнакомцы, но уже и не совсем чужие друг другу.

Как будто остальной мир вокруг рухнул и остались только они. Себастьян больше всего хотел вновь почувствовать себя живым и сильным. Хотел, чтобы Виолетта плавилась в его объятиях, чтобы шептала его имя, чтобы ее пальцы комкали простыни. Хотел узнать ее тело.

Виолетта слушала стук сердца Себастьяна. Когда-то давно она дала себе обещание не влюбляться. Но ей так хотелось влюбиться! Хотелось, чтобы ее любили.

Ободренный первой победой, некромант склонился к Виолетте. Она не протестовала. Их губы оказались так близко и почти соприкоснулись в поцелуе… когда в торжественную тишину некромантского дома вторгся грубый и требовательный стук в дверь. Момент был безнадежно разрушен.

Виолетта отвернулась, и губы Себастьяна коснулись пустоты. Раздосадованный, он выпустил ведьму из объятий и на правах хозяина отправился открывать.

Когда некромант покинул кухню, Виолетта приложила руку ко лбу. Ей стало душно, а сердце бешено колотилось. Ведьма порывисто втянула воздух и расстегнула несколько верхних пуговиц на платье. Казалась, что по венам струится огонь. Она испытывала разочарование, что поцелуя так и не случилось.

Наверху раздались голоса. Виолетта отправилась посмотреть, кого это принесло, и совсем не удивилась, увидев ведьм.

Кассандра, Стэлла и Бэв надели свои лучшие шляпы. Виолетта не смогла удержать смешок, когда они торжественно преподнесли ей пирог.

– Виолетта, дорогая, наши поздравления! – закудахтали ведьмы.

Девушку немедленно заключили в объятия, овевая запахами разных духов.

– Такая неожиданность. И, главное, так поспешно…

Ведьмочка подозрительно посмотрела на Бэв. Выходит, та ничего не рассказала. А ведьмы уже вовсю рассаживались, сдвигая бумаги Себастьяна. Судя по тому, как обстоятельно они угнездились, так просто их выгнать не удастся. Поэтому «молодоженам» оставалось только покориться судьбе.

Как ни странно, некромант не протестовал. Он тоже сел в кресло.

– Что ж… – сказала Виолетта, – могу я предложить всем чаю?

– С пирогом, – поддакнул Себастьян и как-то странно на нее посмотрел.

– О, это было бы замечательно, – похвалила Бэв. – Стэлла и Кассандра тебе помогут.

И как у нее получалось всеми руководить?

– Да, мы поможем, – ведьмы расплылись в одинаковых улыбках.

Они подхватили свои объемные сумки и двинулись вслед за Виолеттой.

Стэлла и Кассандра спустились на кухню. Когда ведьмы увидели пироги, они присвистнули.

– Да… – сказала Кассандра.

– Молчи, – прервала ее Стэлла, – это невежливо!

– Что именно невежливо? – спросила Виолетта.

Ведьмы на то и ведьмы, что не могут долго соблюдать приличия и не вмешиваться в чужую жизнь. Стэлла выдержала полминуты, после чего битва со своей сущностью была с треском проиграна.

– Похоже, у тебя было много времени. – Она принюхалась, монетки в ее косичках звякнули. – От пирогов веет волнением и печалью.