Ведьма попыталась припомнить новости о смерти нескольких человек одновременно, но на ум ничего не пришло. А маг вошел в раж.

– Знаешь, одиночество – это по-настоящему тяжело, поэтому я и решил написать в газеты. Надеялся, что найдется хоть один понимающий происходящее. А возможно, и присоединится.

– Так ты и правда тот самый некромант, о котором пишут все газеты? – спросила ведьма, и ее сердце попыталось выйти из груди.

Он взял ложку и уже было потянулся к горшку, но замер.

– Я не некромант, – слова срывались с его губ и катились словно тяжелые камни с горы. – Никогда. Никогда. Меня. Так. Не называй.

Триш сжалась от волны неудержимой ярости, исходившей от Тени. Он пугал ее до дрожи, до потемнения в глазах. Настроение мага менялось с легкостью. Он был силен и непредсказуем. Убийца и безумец. Сочетание – хуже не придумаешь.

– Я вижу, что ты мне опять не веришь! Было бы проще, проявись в ведьмах хоть капля сознательности. Тогда вы бы принесли добровольную жертву во имя мира.

Триш судорожно сглотнула. Ей очень хотелось жить. Она ощущала это желание каждой клеточкой своего тела.

– Но я думаю, ты осознаешь, Триш. С другими ведьмами у меня все было не так. Но ты прочувствуешь то, о чем я говорю. Когда здесь появится эта… твоя вторая… ты поймешь мою правоту и, возможно, захочешь оградить мир от опасности.

«Да пусть мир катится в пропасть, мне все равно, – с ужасом думала ведьма. – Лишь бы жить».

«Жить, жить, жить», – стучало молоточком в висках. Билась жилка на горле.

– Вторая? – переспросила Триш.

– Да. Твоя соседка, Кассандра. Стоило мне увидеть вас вместе, как я понял, что вы станете впечатляющим проектом.

Виолетта обозревала разгром, посреди которого сидел Себастьян, пытаясь заново разложить бумаги с колдовскими схемами.

– Это твоя Бэв – ужасная старая карга, которая любит совать свой длинный нос в чужую жизнь, – беззлобно сказал некромант. – Если ее энергию направить на что-то полезное, в мире очень скоро не осталось бы проблем.

Виолетта пристроилась на краешек дивана. Весь пол был липким от разлитых напитков, и босым ступням было не очень приятно. Последний гость ушел только что. За окнами разгорался рассвет.

– А пироги все съели, – невпопад сказала Виолетта.

Некромант кивнул и двумя пальцами взял лист со своими заметками. Тот был испещрен отпечатками стаканных донышек.

– Уилл принес свою дрянь из ста трав, чтобы мне отомстить. Не иначе.

Себастьян скомкал листок и метким броском отправил в угол, к таким же мятым катышкам. Он был трезв как стекло, поскольку отказался пробовать эликсиры и подозрительные смеси, буквально лившиеся рекой. Неизвестно, как эти напитки могли отразиться на его восстановлении. Рисковать он не хотел.

– Все свадьбы некромантов и ведьм проходят так? – спросила Виолетта. Она стянула с головы подвядший венок и принялась освобождать волосы от шпилек.

– О, это было еще прилично, – желчно заметил Себастьян. – И гости рано ушли, потому что магистр Брут три шкуры сдерет сегодня. Опыты с умертвиями в самом разгаре. Несколько часов сна – и снова работать. Мертвые не ждут, знаешь ли.

– То есть ты хочешь сказать, что некроманты, которые бегают голыми по дому за ведьмами, – это нормально?

– Вполне.

– И то, что они разожгли костры на дороге и стали через них прыгать?

– Да, такое тоже бывает.

– А та… драка, когда они лупили друг друга заклинаниями?

– Какая свадьба без драки? – фыркнул Себастьян, но все же улыбнулся.

– А то, что та ведьма… У нее весьма оригинальная магия. Я никогда не думала, что можно…

– Не напоминай. Это все настойка Уилла. Она странно действует на женщин.

В воспоминаниях Виолетты промелькнул хоровод ведьм. Огненные маги так не веселились никогда. А какие были танцы! Виолетта недоумевала, почему Кассандра и Стэлла продолжают проживать в отеле. От поклонников не было отбоя.

– А что ты делаешь? – спохватилась девушка, уставившись на копающегося в записях Себастьяна.

– Привожу бумаги в порядок. Насколько мне известно, убийца еще не пойман, а секрет его магии так и не разгадан.

Некромант был настроен крайне решительно.

– Но… – начала Виолетта.

– Что? – Синие глаза оказались совсем близко, так что Виолетта могла различить темные крапинки на радужке. – Так что? – повторил некромант, и его челюсть напряглась. Он весь подобрался.

Каким-то седьмым чувством Виолетта поняла, что нельзя говорить о потере силы.

– Ты же не спал всю ночь. И твой дом выглядит так, будто в нем бушевали самые темные силы, – улыбнулась девушка.

Ведьма старалась, чтобы ее слова прозвучали как шутка. Меньше всего ей хотелось задеть гордость некроманта, за которого она, между прочим, дважды вышла замуж. К тому же они так и не поговорили об этом.

– Отоспался. – Некромант резко поднялся. – Мне нужно поговорить с магистром Брутом. Немедленно.

Виолетта не стала его останавливать. Неожиданно девушка поняла, как устала. Ночное безумие отзывалось зарождающейся головной болью. Ужасно захотелось выбраться из тесного платья, принять ванну и лечь в постель. В настоящую. Все время, пока Себастьян лежал в беспамятстве, Виолетта ютилась на диване. Диван не отличался особенной мягкостью, и, как она ни крутилась, найти удобное положение не получалось.

«Пусть идет, – решила ведьма. – Поговорим после, на свежую голову».

– Хорошо, – сказала она, когда за некромантом закрылась дверь. – Значит, твоя кровать будет свободна.

Ведьма сладко проспала несколько часов, но ее разбудила возмутительно бодрая Стэлла. Она радостно звенела своими косичками. Ночной загул не оставил на ней и следа.

– Прости, дорогая, но мне нужно вернуть платье. И еще вот. Думаю, лучше, если ты узнаешь плохие новости от меня. – Стэлла протянула Виолетте газету.

Оказалось, что Виолетте Драгант посвящалась целая колонка в разделе светских сплетен:

«Оставила свою семью, чтобы погрузиться в пучину разврата в квартале некромантов… стала мусорной ведьмой в полном смысле этого слова… что чувствует убитый горем отец… плевок в родную стихию…»

– Не волнуйся, – сказала Стэлла. – Об этом скоро все забудут, слава очень быстро проходит. А свадьба у тебя была что надо. Очень веселая.

Ведьма хотела забрать газету.

– Оставь, – попросила Виолетта. – Я потом перечитаю повнимательнее.

Девушка ничего не почувствовала. Ей было все равно, что станут говорить о ней огненные маги.