Дорожка заросла, крапива возле дома доставала доподоконников, а вместо стекол в рамах в трех местах были прибиты куски фанеры.

Я прогулялась до обрыва и назад, придерживаясь рукой зазабор, и вернулась к калитке. Возле соседнего дома появилась женщина,устроилась на скамейке у забора и с любопытством наблюдала за мной. Янаправилась к ней, поздоровалась и спросила:

— Не скажете, этот дом не продается?

— Не слышала.

— А можно поговорить с хозяевами?

— Хозяева в Москве. У Зины, соседки из пятьдесяттретьего дома, есть адрес.

— Спасибо… — Я прикидывала, как продолжить разговор, нотут женщина сама пришла мне на помощь:

— Хозяйка-то, я имею в виду этот дом, умерла года триназад. А хозяину до пенсии немного осталось. Собирался здесь жить, как напенсию выйдет. Так что вряд ли продаст… Хотя, может, и надумал… Ездит редко,машины нет, а автобусом до нас добираться одна морока.

— Что, совсем не ездит? — спросила я. —Пропадет Дом…

— Весной был как-то. А дом сдает. Так ведь какиежильцы, одни жили, просто беда, что ни день, то пьянки, то на машинах начнутгоняться, то магнитофон орет ночь напролет. В милицию жаловались. А с домом-точто сделали: ведь половину стекол переколотили… вот и сдавай таким…

— А кроме этих, еще жильцы были?

— В прошлом году жила пара, откуда-то издалекаприехали, вроде из Тюмени. Отпуск у них, а чтоб постоянно, никто не жил.

— А мужчина с ребенком?

— Это из Москвы, что ли? А зачем они вам?

— Вы видели ребенка? — боясь упасть в обморок,спросила я.

— Видела, — пожала плечами женщина. — А вамчего надо: дом или ребенка?

Я вытащила фотографию и ей протянула.

— Это он?

Женщина повертела ее в руках и громко крикнула:

— Маришка, иди-ка сюда! — Из дома появиласьдевчушка лет десяти. — Глянь, — сказала ей женщина. — Похож наСлавика? Того, что весной здесь жил?

— Славика? — переспросила я.

— Вроде похож, — пожала плечами девочка. — Яего видела раза три. Рисовать он любил — это я помню, везде рисунки были…

— Подождите, с кем он жил?

— С отцом, — удивилась девочка, задумалась и вдругиспугалась:

— То есть я не знаю…

— А когда они приехали?

— В конце февраля, — ответила женщина. — Ауехали в апреле, в самом начале. Жили тихо. Я еще удивлялась: мальчонка-то негуляет совсем. А мужчина пришел к нам насчет молока договариваться. Ну, я испросила, а мальчишка-то больной, эпилепсия у него, бегать, прыгать нельзя, а сдетней как не прыгать, вот и не пускал. Приехали из Москвы, отец сказал, вотпуске, перед школой, говорит, в тишине ребенку побыть да на свежем воздухе.

— Так мальчик был с отцом?

— Наверное, — удивилась женщина. — А кто ещес ребенком-то возиться будет?

— Ребенок никогда не выходил на улицу?

— Может, выходил, не помню… Молоко Маришка носила…

Маришка кивнула:

— Я в дом не входила, позвоню и банку отдам. Виделамальчика, дядька его Славиком называл, раз на веранде видела рисунки, а гулятьего не пускали. Да, у них еще собака была, здоровая такая, забыла, какназывается, так вот, она всегда с мальчишкой, глаза злющие. Я в калиткузвонила, чтоб дядька вышел, потому что собаки боялась. А несколько раз мальчикоткрывал, и я заходила на веранду.

— Кто-нибудь приезжал к ним?

— Не видели. Вот уж когда они уехали, были два раза,расспрашивали, по всему поселку ходили. А этот мальчик, он вам кто?

— Сын, — ответила я.

— Как же так? — насторожилась женщина.

— Мы с мужем развелись, и он увез сына…

— Вот оно что… — протянула она, но взглядсвидетельствовал о том, что вряд ли поверила моему объяснению. — Да,всякое в жизни бывает…

— А как выглядел мужчина, вы не помните?

— Ну… высокий, волосы темные, симпатичный, вежливыйтакой…

Женщину, должно быть, утомили расспросы. Воспользовавшисьтем, что к ней не обращаются, девчушка ушла в дом, вслед за ней поднялась имать.

— Спасибо, — сказала я.

— Не за что, — пожала она плечами. — А еслинасчет дома разузнать хотите, так обратитесь к соседке.

— Спасибо, — еще раз повторила я и побежала кмашине.

— Ну что? — хмуро спросил Саша.

— Возможно, Ванька действительно жил здесь. Девочка,которая носила им молоко, несколько раз его видела.

— И опознала по фотографии?

— По крайней мере, сказала, что похож. Тут еще вот что:она видела его рисунки, а Ванька очень любит рисовать.

— Это не та самая девчонка? — спросил Саша. Всамом деле, Маришка торопливо скрылась в доме напротив, с большими буквами нафасаде «ПОЧТА». — Я думаю, на почте есть телефон, — продолжилСаша. — Очень возможно, что девчонка собирается позвонить. Вопрос: кому?

— О господи, ты спятил… она просто ребенок…

— Может быть, я не прав, — кивнул Саша. —Возвращаемся в город?

— Возвращаемся. — Я смотрела в окно, стараясьунять беспокойство, что-то мучило меня, что-то такое в словах женщины. —Останови, — вдруг попросила я, Саша посмотрел растерянно, но притормозил.

— В чем дело?

Я указала на Дом культуры, старенький, давно не крашенный иничем особенно не примечательный. Но рядом красовался большой щит с надписью:«Школа бальных танцев», ниже красными буквами: «Хор ветеранов», затем: «Детскаястудия», Ансамбль «Калинка», «Хореографический кружок», «Кружок рисования илепки». Саша проследил мой взгляд и покачал головой:

— Глупо… Ребенка, если это был он, держали в доме подохраной…

— Я должна проверить, — упрямо сказала я инаправилась к дверям, выкрашенным зеленой краской.