Какое-то время Динна побаивалась, что до Марка могут дойтислухи – никогда нельзя знать заранее, кто придет на открытие выставки, ктоувидит ее с Беном и какие выводы из этого сделает. Но потом ее страхиотступили, никто ничего не заподозрил, даже Ким, которая прислала Динне на домогромный букет цветов. Ким была уверена, что это она свела Динну с Беном – впрофессиональном смысле, конечно, поскольку о другой стороне их отношений онадаже не догадывалась. Ким, правда, задавалась вопросом, сообщила ли Динна овыставке Марку. И позже Динна сама сказала ей, что сообщила.

– И что он сказал?

– Не много. Но был не в восторге.

– Ничего, переживет.

– Я надеюсь.

Динна предпочла не развивать эту тему. Она не сталарассказывать подруге, что Марк практически запретил ей устраивать выставку ибросил трубку. «Никаких выставок». Но Динна впервые за все годы брака настоялана своем. На этот раз вопрос был слишком важен для нее, чтобы она опятьуступила. Марк же не уступил ей в вопросе о покупке мотоцикла для Пилар. Почемуже она должна идти у него на поводу в том, что касается ее творчества?

– Боже праведный, любимая, почему ты хмуришься, чем тынедовольна? – тихо, чтобы не слышал никто, кроме Динны, спросил Бен.

Его голос вывел Динну из задумчивости.

– Я не недовольна, извини, просто... просто слишкоммного всего произошло.

– Да уж, это точно. Салли только что продала еще двекартины. – Бен выглядел счастливым, как ребенок. Динне хотелось броситься емуна шею, но она могла себе позволить ласкать его только взглядом. – Могу ясоблазнить вас праздничным обедом, мадам?

Динна усмехнулась, хорошо зная вкусы Бена.

– Пожалуй, если это будет пицца.

– Только не сегодня, мадам. На этот раз должен бытьнастоящий обед.

– Гамбургеры, например?

– Да ну тебя!

Без лишних церемоний Бен обнял Динну за плечи и поцеловал вщеку. Владелец галереи вполне мог поцеловать художника в час его первоготриумфа, в этом не было ничего необычного. Однако Ким, наблюдая за Динной,невольно подумала, не кроется ли за этим нечто большее. Динна что-то прошепталаБену на ухо, в ответ он нежно улыбнулся, и Ким услышала его слова:

– Я рад, что они тебе нравятся.

Динна со счастливым видом дотронулась до жемчужин в сережкахи отошла. С этого момента Ким начала кое о чем догадываться.

– Ладно, я готова услышать правду. Говори. – Диннасидела с закрытыми глазами на кровати в желтой спальне и судорожно сжимала надголовой подушку.

– У тебя такой вид, как будто ты ждешь землетрясения.

Глядя на Динну, Бен не удержался от смеха. Он сидел накровати рядом с ней со свежей газетой в руках.

– Дорогая, что тебе прочитать? Новости с фондовогорынка? Или, может, комиксы? О, я знаю что!

– Да читай же ты наконец! Я больше не могу ждать нисекунды.

Динна стиснула зубы, и Бен снова засмеялся. Он развернулгазету на той странице, где были помещены отзывы о выставке. Однако Бен знал,что там будет написано. Он достаточно давно занимался этим бизнесом, чтобызнать результат заранее. И, пробежав глазами статью, Бен понял, что не ошибся.

– Ну что, ты готова?

– Бенджамин! Читай же, черт бы тебя побрал! – прорычалаДинна.

Бен начал читать монотонным голосом. Динна смотрела на негос ужасом.

– «...блистательная, тонкая манера письма, котораясвидетельствует не только о годах учебы и преданности работе, но и о талантетакого масштаба, какой, к сожалению, встречается нечасто».

Динна недоверчиво нахмурилась и убрала от головы подушку.

– Не может быть, ты это сам придумал!

Она попыталась выхватить у него газету, но Бен не дал ейтакой возможности, он вытянул руку и, держа газету так, чтобы Динна не могла донее дотянуться, стал читать дальше, пока не дочитал статью до ??онца.

– Не верю. – Динна была потрясена. – Этого не можетбыть.

– Почему же не может? Я давно тебе говорил, что тыталантливый художник. Это знал я, теперь это знают критики и люди, которыекупили твои картины. Это знают все, кроме одной уже большой, но очень глупой ине в меру скромной девочки.

Бен придвинулся ближе и стал щекотать Динну.

– Перестань! Я теперь знаменитость, не смей менящекотать! – Но она так смеялась, что не могла ему помешать. – Прекрати, ятеперь звезда!

– Правда? А кто сделал тебя звездой? Кто тебе твердил,что ты должна устроить выставку? Кто тебя уговаривал? Кто, впервые увидев твоиработы, сразу понял, что их нужно представить публике? Ну? Нет, ты скажи,скажи!

Теперь они смеялись уже вместе. Бен сгреб ее в охапку, подолее бледно-розовой шелковой ночной рубашки задрался до талии. На секунду Бензамер и посмотрел на женщину, лежащую в его объятиях. Никогда еще Динна неказалась ему такой нежной, хрупкой, прекрасной, ему хотелось обнимать ее воттак всю жизнь. Он мечтал, чтобы время остановилось.

– В чем дело, дорогой? – Динна увидела выражение глазБена и теперь наблюдала за ним с некоторой опаской. – Что-нибудь не так?

– Наоборот. Ты прекрасна до невозможности.

– И полностью твоя.

Динна легла на него сверху, улыбнулась счастливой улыбкой иприпала к его губам в долгом нежном поцелуе. Не прошло и минуты, как ее ночнаярубашка уже валялась на полу. Только после полудня они наконец встали спостели. Динна сонно зевнула и, обнаженная, подошла к двери на балкон. Еераспущенные волосы струились по спине темным шелковым водопадом. Бен любовалсяею, все еще лежа в постели. Ему хотелось, чтобы и она оставалась в постеливечно.

– Знаешь, кажется, ты губишь мою карьеру, – сказал он,не отрывая взгляда от Динны.

Динна повернулась к нему, сейчас она казалась беззащитной исовсем юной; Но Бен уже знал, что внешность обманчива и внутри, под этойхрупкой оболочкой, прячется сильная женщина. Если бы не эта сила, не невидимыйстальной стержень, она бы не выдержала стольких лет одиночества в браке сМарком.

– Почему это я гублю твою карьеру? – Динна бросила нанего притворно-надменный взгляд. – Я думала, что моими гениальными картинами япринесу тебе целое состояние.

– И принесла бы, если бы я попал на свое рабочее место.Хорошо еще, что Салли сегодня не ждет меня в офисе. Ты знаешь, что такого сомной никогда в жизни не бывало?

Однако по виду Бена не было похоже, чтобы он расстраивалсяиз-за своего нового образа жизни. Он обернул бедра полотенцем, бросил Диннесвой халат и вышел вместе с ней на балкон. Они удобно устроились в парусиновыхкреслах.