Тайга склонилась в поклоне в качестве извинения, но грубияну этого показалось мало, и он поднял на нее руку. Тайга зажмурилась, готовясь к удару, но боли не последовало. Она осторожно открыла глаза и увидела перед собой широкую спину аями. Он сжимал запястье замахнувшегося мужчины. Девушка была готова поклясться, что, перед тем как незнакомец закричал, она услышала звук ломающейся кости.

– Ты всего лишь человек, – яростно прошипел Заул, – знай свое место! В моем мире только самое низменное создание поднимает руку на безоружного.

Мужчина пытался что-то сказать, но его голос срывался на крик или мольбы. Тайга хотела попросить парня прекратить, но Заул уже разжал пальцы и освободил прохожего. Глаза незнакомца наполнились слезами, а лицо исказилось от боли.

– Убирайся. Ты жалок.

Вокруг них собралось довольно много зрителей, которые уже перешептывались. Тайге стало неловко от такого количества взглядов. Только сейчас девушка заметила, как сильно выделяется Заул. Теперь, находясь в окружении людей, аями бросался в глаза – всем было понятно, что он создание другого мира. Тайга едва коснулась пальцами спины спутника и шепнула:

– Пожалуйста, давай поскорее уйдем.

Заул повернулся к девушке. Он взял ее за руку и провел через толпу. Он слышал каждое слово. Голоса отдавались в ушах. Ему, как и Тайге, хотелось скорее покинуть это место.

Вскоре слух аями уловил, что дыхание девушки сбивается. Ей было тяжело поспевать за ним. Хотя парень и вел Тайгу за руку ей все равно приходилось практически бежать, чтобы не споткнуться или не упасть. Заул остановился, чтобы дать ей передохнуть и перевести дыхание. Девушка огляделась. Они стояли возле лавочки с южными фруктами. Тайга подошла и взяла один.

– Хочешь попробовать? – спросила она, оглядываясь на Заула.

Парень кивнул.

Торговец любезно срезал красные чешуйки фрукта, оголив сочную мякоть. Тайга протянула Заулу половинку. Вторую оставила себе, смакуя сладкий сок фрукта.

– Что это? – спросил парень.

– Агуадж.

– Вкусно.

Девушка взяла нужное ей количество плодов и передала корзинку Заулу.

– Почему ты отдала мне все только что купленные фрукты, разве они не для замка?

Тайга рассмеялась и подтолкнула аями локтем в бок.

– Не принято девушке самой носить покупки рядом с сопровождающим ее мужчиной.

– Но это твои фрукты, – настаивал на своем аями. – В моем мире никому не отдают свой товар или приобретенную вещь, только выкупают.

– Даже девушки?

– Ага. Они довольно сильные, чтобы заботиться о себе. Многие будут сильнее любого оборотня, а есть и те, которые превзойдут по силе мощного колдуна или даже демона, – Заул задумался. – Для созданий ночи пол не очень важен.

– Наверное, это хорошо. В нашем мире женщины слабы.

– Ты – сильная. Хоть и безоружная.

На лице Тайги заиграла улыбка, вернулся прежний румянец.

– Спасибо, – ответила она. – Твой мир мне кажется таким удивительным, хотела бы я увидеть его хоть раз.

– Это невозможно: ты человек.

– Из-за того, что что-то невозможно, не перестаешь мечтать.

– Почему? – в голосе аями было неподдельное удивление.

Тайга пожала плечами.

– Люди так устроены. Мы привыкли фантазировать. Даже если что-то кажется недостижимым, нужно верить, что оно осуществится.

Какое-то время они шли молча. Они завернули в дальнюю часть рынка, и Заул смог наконец насладиться тишиной. Здесь было уже меньше людей, и аями мог игнорировать их слишком громкие голоса. Тайга давала ему пробовать все, что только могла найти.

Заул выплюнул темную оранжевую мякоть. На вкус овощ был безвкусным и противным. Аями полюбил в человеческом мире сладкое, но овощи пришлись ему не по вкусу.

– Что это? – спросил Заул, прочищая язык и строя недовольное лицо.

– Батат.

– Мне не нравится.

– Но герцог любит его. Боковые корни батата очень полезны, – заверила Тайга, но парень все равно не поверил, что кто-то по собственной воле будет жевать эту гадость.

Они вернулись в замок, когда на небе уже появились слабые очертания луны, которую было сложно разглядеть из-за серых облаков. Заул, несмотря на непонимание ритуала, помог Тайге донести три корзины овощей и фруктов. Он положил покупки на массивный деревянный стол, на который указала девушка.

– Спасибо тебе, – сказала она.

Заул не знал, что обычно отвечают в таких случаях. В Ночном Базаре никто не произносил этого слова. В нем не было нужды: кто же станет благодарить за заключение обоюдовыгодной сделки? Но аями впервые помогал человеку, ничего не ожидая взамен. Он испытывал странное и непонятное для себя чувство.

Кивнув на прощание Тайге, Заул отправился в комнату Каза. На душе было непривычно тепло.

– Где ты был? – спросил Каз, не скрывая раздражения.

– Заблудился, – ляпнул Заул, входя в библиотеку. Что ребята там, аями узнал из записки, оставленной парнем на своей кровати.

Каз знал, что аями врет – причем совершенно того не умея. Ночной Базар запрещал своим жителям произносить слова лжи. Но за его пределами правила переставали действовать. Первыми – и, собственно, единственными – это обнаружили проходники, способные перемещаться между мирами. Остальной нечисти приходилось довольствоваться той информацией и сплетнями, что проходники приносили.

Заул закрыл за собой массивную дверь. Перед ним на обитом красным бархатом стуле сидела Али, рядом – Каз. Возле них стоял и третий стул, приготовленный для Заула, но тот предпочел сесть на полу, подтянув к себе согнутые ноги и удобно положив подбородок на колени. Али видела, как Казу хотелось сделать замечание за позу, неподобающую серьезному обсуждению, поэтому решила перевести тему раньше, чем начнется спор между парнями.

– О чем ты хотел поговорить, Каз?

Парень достал из кармана знакомый листок, уже изрядно помятый, но не торопился разворачивать. Все и так знали, что там было изображено. Каз нервно крутил сложенную бумагу.

– Как я уже сказал, мы поедем в замок к королю, – парень замолчал, медля. – Но для начала я хочу снять проклятие с Графа.

Али прикусила губу. Ей не хотелось уезжать сейчас, когда она наконец нашла своего брата. Но и оставаться в замке герцога было не для нее. Она не знала, что делать. Али не могла предложить Авеилу отправиться с ней, чтобы снова жить семьей. Нынешняя жизнь устраивала Графа. К тому же за неимением детей герцог сделал приемного сына наследником. Авеил был привязан к этому месту, а для девушки стены замка и его богатство были лишь изящно украшенной тюрьмой.