«Хаммер» и «Амикус продакшнс», а рядом с ними фильмы итальянских и испанских студий 60-х годов. Делакруа говорил ей: «Есть два вида фильмов ужасов, Жюдит: те, что повествуют о Зле вне человека – вирусы, вредоносные мутации, козни дьявола, – и те, где Зло обитает в самом человеке…»

Ты знаешь, о чем говоришь, негодяй.

На письменном столе стоял ноутбук, лежали стопка каких-то записей, бювар и несколько безделушек. Жюдит выдвинула кресло – обыкновенный стул на колесиках, с высокой спинкой – и уселась в него. Кожаная подушка, лежащая на кресле, под тяжестью ее тела издала глубокий вздох. Она принялась аккуратно перебирать бумаги на столе, но, как и следовало ожидать, ничего интересного там не оказалось. Жюдит постаралась положить каждый листок, каждую вещь на место. Потом включила компьютер. Понадобилось немало времени, чтобы его запустить: ноутбук щелкал и глухо ворчал, а под конец потребовал пароль. Пришлось отказаться от этой затеи.

«Что же ты все-таки ищешь?» – спрашивала себя Жюдит.

Но она и сама не знала. Вот найдет, тогда узнает. Жюдит выдвигала один ящик стола за другим и наткнулась на стопку старых номеров легендарных журналов «Знаменитые монстры страны Фильмляндии» и «Фантастика с полудня до полуночи». Несомненно, Делакруа, как истинный наркоман, сохранял все. Он ведь сам говорил: «Я перестал снимать, чтобы понять, что живая культура не принадлежит ни интеллигенции, ни буржуазии, где все нарушения ожидаемы, закодированы и немедленно распознаваемы, а значит, не требуют никаких дополнительных разрушительных усилий. Настоящая культура – это культура народа: грубая, подвижная, нутряная и беспокойная…»

Жюдит проверила заряд батарейки в телефоне и обнаружила, что она почти садится. Отодвинула кресло – и за ним возле стены увидела низкий каталожный шкафчик, прислоненный к стене между двумя книжными шкафами.

Вдруг она затаила дыхание. Только что снаружи раздался еле слышный звук, какое-то тихое дребезжание. Жюдит прислушалась, но звук не повторился. Снова воцарилось полное молчание. И все-таки она была уверена, что слышала звук.

Минут пять девушка простояла в полной темноте, выключив телефон, но единственным звуком, который она различала, были мощные толчки собственного сердца. Когда же оно успокоилось, снова зажгла фонарик, положила телефон на каталожный шкафчик и открыла первый ящик. Тот производил впечатление почтовой ячейки. Для кого она предназначалась, Жюдит поняла сразу: [email protected].

Он распечатывал и хранил всю их переписку…

Некоторые слова были выделены фломастером и снабжены заметками на полях:

«Хорошо подмечено», «Хороший выбор фильмов, но недостает дерзости», «Хороший анализ, но ты копнула неглубоко», «Вранье», «Еще одно вранье», «Что ты скрываешь, малышка Жюдит?»

По телу Жюдит прошла дрожь. Неужели Морбюс Делакруа ее разоблачил?

Под распечатками электронной почты в глубине ящика лежала легкая картонная папка. Она осторожно вынула все распечатки и положила их сверху на шкафчик. Потом бережно взяла папку и открыла ее в свете фонарика.

Там лежали фотографии формата А4.

Внутри у нее все сжалось.

Со всех фотографий на нее смотрело лицо, знакомое ей, как и миллионам людей. Огромные глаза, такие светлые, что казались прозрачными, волосы забраны назад и завязаны коротким «конским хвостом», черты лица тонкие и очень красивые, длинная изящная шея, очертаниями похожая на редкий и драгоценный фарфор.

Актриса Клара Янсен.

Умерла в 2011-м.

Ее мать.

38

Снова какой-то звук, похожий на щелканье замка. На этот раз она расслышала звук яснее. Кто-то спускался по лестнице…

Жюдит замерла, похолодев от мысли, которая парализовала ее почище инъекции суксинилхолина: они ее поймали.

«Вот черт, что же мне делать?»

Паника накатила на нее, как приливная волна, и справиться с ней она не могла.

На верхнем этаже послышались шаги. Кто-то спокойно спускался с лестницы и уже дошел до последних двух маршей.

Жюдит положила на место бумаги и вышла из кабинета. Потом, бесшумно закрыв дверь, спустилась на кухню и зажгла свет. Найдя первый попавшийся стакан, дрожащей рукой налила в него воды из-под крана.

У нее возникло ощущение, что сердце в груди увеличилось вдвое, и все пустоты, створки клапана и желудочки разом принялись проталкивать вязкую кровь.

Шаги медленно миновали коридор. Они направлялись к кухне. Прямиком к ней… Сначала ей на секунду показалось, что это явился козел из ее сна, но потом поняла, что к ней движется один из молоссов Артемизии.

Проклятье…

Черный пес пристально глядел на нее маленькими глазками, не менее смертоносными, чем пули, но не рычал, и это молчание было еще хуже, чем если бы он издал хоть какой-нибудь звук. Он неподвижно стоял на пороге кухни, открыв пасть и вывесив язык. В памяти Жюдит всплыли фильмы ужасов, где фигурировали черные собаки: «Маска сатаны», «Синистер», «Собака Баскервилей». Нечего сказать, перед ней стоял интересный выбор… Она отчаянно пыталась спрогнозировать поведение собаки: собирается пес атаковать ее или нет? Жюдит мало что понимала в поведении животных и на всякий случай старалась не выпускать пса из виду. Воду она выпила не спеша, чтобы пес не заметил, что ей страшно. Однако он наверняка учуял ее уже оттуда, где находился. Жюдит где-то читала, что у собак триста миллионов обонятельных рецепторов и бесконечно больше нейронов, распознающих запахи, чем у человека. Это позволяет им идентифицировать каждый запах и делать безошибочный вывод, где находится его носитель и как себя с ним вести.

Пес наверняка почувствовал, что вторгшаяся в кухню самозванка просто умирает от страха. Кого видит в ней это животное? Добычу или просто-напросто беззащитное существо, не стоящее внимания?

На кухонном столе стояла подставка с большими ножами. Только руку протяни, и…

«Ну и что дальше? Так и будешь играть в Тарзана, дорогуша?»

Вдруг монстр потерял к ней всякий интерес. Он отвернулся, продемонстрировав ей мускулистый круп, и удалился, часто дыша, словно ему не хватало воздуха.

Она вздохнула. Ну ты и влипла, Жюд!

Лоб у нее покрылся потом, и она вытерла его подолом тенниски. Чтобы пульс скорее выровнялся и успокоился, налила себе из-под крана еще стакан воды.

Свет в кухне Жюдит погасила, зажгла телефонный фонарик и пошла по коридору. При мысли о том, что молосс снова выйдет ей навстречу, внутри у нее все сжалось. Она шла к лестнице, и в том месте, где от основного коридора отходил другой, ведущий в просмотровый зал, вдруг увидела свет.

Слабый дрожащий отсвет проникал из приоткрытой звукоизолированной двери зала.

Жюдит услышала женский голос. Отсюда, из коридора, она не различала, о чем идет речь, потому что говорили шепотом. Тем временем голос стал громче: видимо, подключили подзвучку.

Фильм…

Делакруа позволил себе посмотреть