Бесит этот цинизм, но благодаря ему я еще не сошла с ума.

Вслух произношу совсем другое:

– Нет. Не бывать этому. Нет-нет. Мы что-нибудь придумаем! Нет!

И сквозь охватившее меня волнение пробивается другая мысль. Питер не лгал, говоря, что девушек из Завременья приносят в жертву. Он предупреждал меня. А я ему не поверила.

Мы проговорили почти всю ночь. Вики рассказала, что она, как и другие Королевы, пыталась исцелиться. Во дворце есть закрытое крыло, там секретная лаборатория, где алхимики ищут лекарство, но пока безрезультатно. Все, что удалось Вики, – это вычитать пророчество об одной истинной Королеве, девушке из Завременья, которой достанет сил удержать мощь Лиаскай и не сгореть.

– Лиаскай не случайно выбрала тебя, – уверяет Вики, сжимая мою ладонь. – Никогда еще не бывало, чтобы избирались сестры. Получается, Лиаскай нашла что-то в нашей семье!

– Пусть ищет дальше! – Я шмыгаю носом. – Не буду я Королевой! Можешь поставить на это все свои драгоценности и мужа в придачу!

– Ты делаешь для себя только хуже. И для меня. Мэй, править этой страной – вот твоя судьба. И моя судьба тоже. Ты нужна нам. Без сильной Королевы другие государства разорвут Лиаскай на кусочки.

«Ну и прекрасно!» – думаю я. Но помалкиваю. В словах Вики ощущается нечто большее, чем просто ответственность за страну, за мир, за божество, о котором она говорит так, словно Лиаскай не убийца, а ближайшая ее подруга.

– Подумай о народе! В Лиаскай живут сотни тысяч ни в чем не повинных людей!

Люди, у которых отбирают речь, чтобы сделать их послушными рабами. Люди с вплавленной в руку золотой спиралью. Люди, которых в храмах превращают в фанатиков.

– Ты всему научишься. Арманда расскажет тебе историю Лиаскай. Тогда ты поймешь.

Звучит так, будто мне устроят промывку мозгов. Надо держать ухо востро! Однако я согласно киваю. Не передать словами, что со мной творится… Я вне себя от горя… Но в голове крутится одна светлая мысль – незачем расстраивать Вики еще больше. Ей, наверное, очень страшно. Кто думает о смерти в девятнадцать лет? И кто встретит ее с гордо поднятой головой и с любовью в сердце? В последнем сомневаться не приходится, хотя мне это совсем не нравится. Вики любит Лиаскай.

И желает вверить ее мне.

На следующее утро меня разбудила барабанная дробь. Раздвинув шелковые шторы, смотрю через окно на двор. И тут в животе у меня похолодело. Вижу короля – он в сапогах, бриджах и элегантном плаще. Я открываю окно: хочу слышать, что там творится!

Кассиан объявил о наказании тех стражников, которые не справились со своими обязанностями, пока сопровождали в театр Ее Величество и принцессу – он, наверное, обо мне.

Из длинной шеренги королевских воинов делают шаг вперед те, кто нес службу два дня назад, среди них и мужчины, и женщины. Человек пятьдесят, даже больше. Что с ними будет? И сами-то они знают, какая кара их ожидает? Они стоят ровно и прямо, лица серьезные, руки по швам. Кассиан обходит солдат, пристально заглядывая каждому в глаза. Наконец он кивает одному из них, тот, выйдя вперед, снимает свою рубашку и аккуратно складывает. Король сам забирает ее, а воин становится на колени и, склонившись, упирается лбом в землю.

– Все провинившиеся получат пятьдесят ударов плетью, – провозгласил Кассиан, обращаясь к другим королевским воинам. – Очень жаль, ведь вы все нужны мне здоровыми. Но наказание пойдет на пользу. Бейте так, как бьют королевские воины. Тому, кто будет бить вяло, я лично всыплю десять ударов. А вам известно, что это значит.

Не верю своим ушам! И глазам тоже не верю: к королю через весь двор спешит Грейс и с глубоким поклоном передает ему кожаный бич. Кассиан играючи замахивается на нее. Грейс в диком испуге упала и вытянулась на земле, но с губ ее не сорвалось ни звука. А Кассиан смеется! И он – муж моей сестры! Король этих людей! Да он издевается над ними!

Хочу постучать в оконное стекло, закричать: «Прекратите!» Королевский воин, коренастая женщина с косой соломенного цвета, берет бич. Я не успеваю ничего предпринять, а Кассиан поднимает глаза к окну и кивает мне, дружески приветствуя. Наконец понимаю, кто тут проштрафился, кого надо поставить на место. Меня.

Женщина вскрикивает – и бич со свистом рассекает воздух! Воин на земле молчит, молчит, но наконец испускает стон. Один удар, один рубец, и кожа на спине лопается. Течет кровь. Хочу отвернуться! Не могу смотреть, как воины мучают своего товарища и из-за этого мучаются сами! Но разве я имею право отвернуться? Это из-за меня их наказывают.

Питер… А вообще кто такой этот Питер? Человек без имени, который делает, что ему в голову взбредет, не думая о последствиях. И он бесконечно далеко от меня. Питер был прав: не стоит на него рассчитывать.

Шестеро королевских воинов наблюдают, как я завтракаю. Изучают яичницу критичным взглядом, словно реально опасаясь, что я нарочно ею подавлюсь.

Будто я могу проглотить хоть кусочек! Образ воина, замученного до потери сознания, будто отпечатался на сетчатке глаза. Стоит прикрыть веки, и снова его вижу. Во рту ощущаю привкус желчи. Никто не сказал мне, выжил ли тот воин…

В конце концов воины понимают, что есть я не буду, и отводят меня в зал, где ждет какая-то пожилая женщина. Кожа у нее темная, а волосы совсем седые. Она представляется Армандой. Она – моя учительница. Желаю возненавидеть Арманду всеми фибрами души, но, увы, она невероятно вежливая и первым делом сообщает мне, что прекрасно понимает мое отвращение к нашим урокам.

– Миледи, пожалуйста, поверьте, я бы тоже хотела заняться чем-то иным.

– Тогда что нам мешает? – спрашиваю я, а сама гляжу в окно. Вдалеке скачут лошади. Воображаю, что это саблероги.

– Дай угадаю, Арманда. Тебе щедро платят?

– Несказанно щедро, – не скрывает Арманда. Встав рядом со мной у окна, она лукаво улыбается. – Не хочу лишиться пальцев на левой руке, мне они еще нужны, миледи. Знаете, я очень люблю играть на пианино! Это моя слабость.

Собираюсь отвернуться от нее и слушать ничего не желаю! Возможно, она манипулирует мной, пытается вызвать сочувствие. Но тут я обратила внимание на ее правую руку – на ней напрочь отсутствуют пальцы! Будто ей их оттяпали, один за другим!

– Осмотритесь, леди Майлин, – просит Арманда.

Наверное, по мне видно, что я больше не буду артачиться.

Я прохаживаюсь по залу – на каждом столе, на каждой полке лежат книги. Однако мое внимание привлекает огромная карта из блестящей, искусно выделанной ткани с бесчисленными узорами. Прямо завораживает! С трудом скрываю, в какой трепет вгоняет меня эта работа.

– Это же настоящее произведение искусства!

Карта шириной в три метра занимает стену целиком, от пола до потолка. Сразу узнаю очертания страны посередине. Питер рисовал мне ее на земле. Только теперь я вижу Лиаскай в мельчайших подробностях. Города, деревни, улицы, реки, озера, леса – и все с названиями!