я думала, что Габриель не захочет помогать мне и решит, что я получила по заслугам и тут мне самое и место.

— Если я буду по пустякам тревожить офицеров по просьбе какой-то дешевой русской девки, как меня назовут? Я еще раз спрашиваю, кто вы такая и почему ходите ночью без документов?

— Я вам уже все сказала, больше мне добавить нечего!

Эсэсовец сплюнул на землю и заорал:

— Юрген, иди сюда! Посмотри какой к тебе новый экземплярчик прибыл! Пальчики оближешь!

— О, барышня, красивая и ухоженная, — заржал противным смехом Юрген, зайдя в камеру и вытирая руки о свою окровавленную одежду.

Он явно меня не узнавал, черт бы побрал эту смену моего имиджа.

— Потрепай немного девицу, пусть станет более разговорчивой, — кинул живодеру немец и вышел из камеры, оставив меня один на один с этим гадом.

— Юрген, не трогайте меня, прошу вас. Помните, я тут была недавно, когда партизана допрашивали, с майором фон Вольфом. Я переводчицей при нем была, помните?

— Такую рыжую запомнил бы, да только не припоминаю, чтобы такая лиса здесь появлялась. А вот откуда ты про партизана знаешь, это мы сейчас у тебя выведаем.

— Юрген, пожалуйста, Алекса фон Рихтера позовите.

— Будет, будет тебе и Алекс, и Ганс, и Дитрих, все будут. Позже только, когда я наиграюсь, тогда и будут все остальные. Нет, не переживай я тебя не трону, не испытываю удовольствия от насилия над девками, люблю, когда они сами под меня ложатся по собственному желанию. А пытать вот люблю! Мордаха у тебя больно симпатичная. Сейчас что-то такое придумаю, чтоб не попортить ее. Солдаты рады, когда у девок остается товарный вид после меня, — он заржал и потащил меня к стоящей в углу бочке с водой.

И тут меня осенило. Он будет меня топить! Я что есть мочи закричала и начала вырываться, он же своей огромной лапищей схватил меня сзади за шею и окунул в воду, перекрыв доступ к кислороду. Затем достал и прорычал:

— Ты партизанка? Что знаешь о партизанах?

— Ничего я не знаю! Прошу, Алекса фон Рихтера, пожалуйста, — только и ответила я, судорожно вдыхая воздух.

Не знаю, сколько так продолжалось. Он топил меня, спрашивал, а в ответ я твердила одно только имя Алекса. Когда я уже была в полубессознательном состоянии, в камеру зашел тот офицер, который меня допрашивал:

— Ну чего она? — спросил он у Юргена.

— Да ничего, твердит только Алекс, Алекс и все. Слушай, может правда послать, узнать? Девка смотри какая холеная, красивая, одежда на ней дорогая, может его баба, как бы не влетело потом.

— Хорошо, пошлю, — протянул офицер. — Ты только давай, дальше работай. Чую я, что она что-то знает.

Офицер скрылся за дверью, а Юрген подошел ко мне и рывком поставив на ноги снова потащил к бочке, я же вывернулась и укусила до крови его за руку.

— Стерва! — заорал зверюга матом и с силой отвесил мне оплеуху, разбив при этом губу.

Сладковато-соленый вкус крови наполнил мой рот и меня стошнило. Юрген же, дав мне немного отдышаться, снова принялся меня топить. Примерно через полчаса бесконечного кошмара он швырнул меня на солому и вышел из камеры. Прошло какое-то время и в комнату вернулся эсэсовец.

— Пришла в себя? — проговорил он подойдя близко и подняв меня одним рывком на ноги.

Я отшатнулась и прижалась к стене.

— Боишься?

— Боюсь.

— Правильно делаешь. Я сейчас немного поиграю с тобой, пока не пришел твой майор. Не думаю, что он будет против поделиться тобой со мной. Если он вообще придет.

— Он с тебя шкуру снимет!

— Из-за кого? Из-за русской шлюхи? Не льсти себе, — ухмыльнулся немец.

— Вот посмотришь! Только тронь меня!

— Будь ты ему так дорога, ты бы не шаталась ночью без документов по городу, а лежала бы под ним в постели и ублажала его.

На эту реплику я ничего не смогла возразить. Немец подошел вплотную ко мне и начал расстегивать мою блузку:

— А хочешь я тебя к себе заберу? Я буду более внимателен, чем твой майор.

Я попыталась его оттолкнуть, но он, отвесив мне пощечину, повалил на пол и начал срывать с меня одежду. Я отбивалась как могла, но сильный мужчина брал верх. Мне казалось, что еще минута и я просто умру, если он овладеет мной. В этот момент в камеру зашел Алекс. Он стремглав кинулся к нам и одним рывком стащил эсэсовца с меня, вышвырнув его в дверной проем. Затем он вернулся и опустился на колени подле меня. Я же в тот момент была уже просто не в себе и не понимала, Алекс ли это, или еще какой живодер тянет ко мне свои руки. Отпрянув от него, я забилась в угол, вся сотрясаемая дрожью.

— Тише, тише, девочка.

Алекс аккуратно, боясь меня напугать, притянул к себе. Я же начала вырываться в ответ.

— Катя, это я, Алекс. Все хорошо, я заберу тебя, слышишь? — как в тумане до меня дошел его голос.

— Алекс, — я подняла на него глаза и заревела.

Он же подхватил меня на руки и выйдя из гестапо посадил в машину, скомандовав шоферу:

— В больницу, быстро.

В больнице доктор осмотрел меня, дал указания медсестре, та вколола мне успокоительное и я стала засыпать.

— Доктор, с ней все будет в порядке? — сквозь дымку надвигающегося сна услышала я беспокойный вопрос своего спасителя.

— Девушка напугана очень, видимых повреждений нет. Она поспит немного после укола, потом я еще раз ее осмотрю уже более тщательно.

Дальше сон одолел меня и я провалилась в его сладкую бездну.

Тем временем настало утро и Марта, как она потом мне рассказывала, пришла в дом к Габриелю. Уже с порога она поняла, что произошло что-то неладное. Кругом было все разбросано, некоторая посуда разбита, картины сорваны с петель и валялись на полу. Обойдя недоуменно комнату, на столе она увидела мою сумку с документами:

— Батюшки, Катька, что ж такое стряслось-то?

Заглянув в кабинет фон Вольфа, она увидела его склонившимся над столом. Возле него валялись пустые бутылки из-под вина. Марта поняла, что немец вдребезги пьян. Она аккуратно потрясла его за плечо:

— Господин майор, проснитесь, проснитесь, пожалуйста.

Габриель открыл свои красные от выпитого