Эрик сам не понял, как снес вылетевшего из тени человека, как зарубил одного из тех, с кем бился Хаук. Второй оглянулся и тут же сложился — удар благородного пропорол кольчугу на его животе. Следующий удар перерубил ему горло. Рухнул, хрипя, тот, с которым сражался Бруни — Эрик не разглядел, то ли под мечом, то ли Ингрид, на миг отвлекшись от лежащей, расправилась с ним по-своему.

Заржали кони, кто-то крикнул. Эрик оглянулся, перенес светлячок туда, куда хотел пробиться с самого начала. Увидел, как кто-то, взгромоздившись на лошадь, вцепился в гриву и пытается гнать ее, отчаянно пиная пятками в бока.

Тренькнула за спиной тетива, Эрик отшатнулся — болт просвистел совсем рядом. Разбойник, что пытался ускакать, выгнулся, завалился на спину. Конь, сделав еще несколько шагов, остановился. Эрик обернулся. Бруни отбросил самострел. Заполошно огляделся и замер, поняв, что сражаться больше не кем. Не слышно было криков и звона стали. Только хрипел кто-то, прощаясь с жизнью, кто-то стонал. Да рыдала в голос Адела, скрючившись на земле.

Ингрид зажгла светлячок, и стало видно, что белая рубаха благородной покрыта багровым на плече у шеи, вдоль рукава и, кажется, на груди — за прижатыми к лицу руками было не разглядеть.

А рядом с ней лежал, глядя на луну мертвыми глазами, Гарди. И корчился, пытаясь заправить кишки в распоротый живот, Стиг.

Хаук присел рядом с женой, та, всхлипывая и дрожа, обвила руками его шею, продолжая рыдать. Он поднялся, подхватив Аделу на руки.

— Бруни, вели…

Осекся, глядя на мертвое лицо дяди.

— Снимите амулет, и я ее усыплю, — сказала Ингрид.

Хаук ожег ее взглядом.

— Если бы я сам не отпустил тебя на эту ночь, вышвырнул бы прямо сейчас.

— Нет, — всхлипнула Адела. — Она… Со мной…

Ингрид не отвела взгляд.

— Как тебе будет угодно. Но сперва дай успокоить Аделу.

Хаук дернул подбородком, призывая за собой, скрылся в шатре, даром что тот был весь испещрен прорехами. Бруни присел рядом со Стигом, зачем-то отвел ему волосы со лба.

— Добей, — выдохнул Стиг.

— С ума сошел?

— Мой… дядя. На охоте, кабан. — Он застонал. — Так же, кишки… Неделю… Не… хочу.

Эрик отодвинул Бруни, присел рядом с раненым.

— Молоко на губах не обсохло, а туда же, «добей». — Он поднял взгляд на Бруни. — Чего топчешься? Найди, кто командует после Гарди, скажи, чтобы раненых отправлял ко мне, а уцелевшие пусть позаботятся о мертвых. И Вигге, — кажется, так звали человека, которого Хаук когда-то — третьего дня? — представил как «правую руку отца», — найди и позови, пусть распоряжается, пока Хаук занят.

— Мной командует только господин, — вскинулся оруженосец. — Не вы.

— Ты здесь гонор выказывать или дело делать? — рыкнул Эрик.

На лице парня появилось упрямое выражение. Эрик, мысленно плюнув, перестал обращать на него внимание. Есть дела поважнее, чем воспитывать чужих оруженосцев. Он осторожно отвел от живота руки Стига — тот напрягся сперва, потом позволил осмотреть рану. Облизнул пересохшие губы.

— Вы… сможете?

— Смогу. — Он улыбнулся. — Рановато тебе умирать. Поди еще ни одной девчонки не завалил.

Стиг смущенно улыбнулся, хотел что-то сказать, но дернулся, вскрикнув, когда Эрик начал сращивать поврежденный кишечник. Вцепился зубами в рукав, попытался завалиться на бок и скорчиться, но Эрик придержал его за руки.

— Все, — сказал он, наконец.

Поднял взгляд на Бруни, так и топтавшегося рядом.

— Его унести сможешь, или и это ниже твоего достоинства?

Тот явно хотел огрызнуться, но из шатра вышел Хаук. Оруженосец рухнул на колени.

— Простите, господин.

Тот шагнул, нависая сверху.

— Как. Это. Случилось?

— Простите, господин, — повторил тот, не поднимая глаз. — Я… Я отпрыгнул. Уклонился, не подумав…

— Не подумав… — обманчиво спокойно проговорил Хаук.

Ударил парня в лицо, коротко, без замаха. Тот пошатнулся. Хаук вздернул его за грудки, и еще раз. Эрик вскочил.

— Не лезь! — рыкнул Хаук. Снова двинул кулаком — Бруни дернулся, никак не попытавшись защититься. — Не подумав, что у тебя за спиной стоит женщина, которую ты должен защищать!

Еще один удар, на этот раз в живот, оруженосец сложился, задыхаясь.

— Хватит! — крикнул Эрик, шагая к нему.

— Не подумав, что удар, который предназначался тебе, достанется ей!

Очередной замах — парень снова рухнул на колени. Глаз заплыл, нос был свернут на сторону, скула рассечена — перстнем?

Эрик перехватил руку Хаука.

— Хватит!

— Не лезь не в свое дело! — Хаук попытался ударить его свободной рукой, но Эрик успел поймать и ее.

— Хватит! Мало тебе раненых, надо добавить?

Хаук застыл на миг. С видимым усилием совладал с собой. Эрик выпустил его руки, отступил, услышав шаги. Из-за шатра вышел Вигге.

— Господин?

Оглядел происходящее, словно бы не заметив корчащегося на коленях оруженосца, тяжелое дыхание Хаука, лицо которого все еще было искажено яростью, нарочито безразлично стоящего Эрика.

— Какие будут приказания, господин?

Хаук разжал кулаки.

— Собери живых. Позаботься о раненых. Сосчитай мертвых. Этого, — он указал на оруженосца, — выпороть.

— Но, господин… — начал было Вигге.

— Выполнять! Ты, — он развернулся и уставился на Эрика. — Вон. И чтобы я больше тебя не видел.

Эрик медленно вдохнул. Выдохнул.

— Позволь мне позаботиться о раненых.

— Я сказал, пошел вон!

Эрик коротко поклонился, разворачиваясь. Поймал взгляд Ингрид, высунувшей голову из-за полога шатра, качнул головой. Та помедлила, но все же снова скрылась за полотном. Хаук шагнул к телу дяди, упал, словно его ударили под колени, закрыл глаза покойнику, ссутулился, спрятав лицо в ладони. Эрик отвернулся, вспоминая заупокойную молитву. Хотелось бы еще пожить…

Он мотнул головой, отгоняя сожаления. Может быть, если бы Хаук не отпустил Ингрид, Гарди был бы жив, и Аделу бы не ранили. Может быть, если бы он пошел с Ингрид, ни с одним, ни с другой ничего бы не случилось. И оруженосцу бы не досталось. Может быть — но кто, кроме самого Творца, скажет точно. По крайней мере, Гарди погиб в бою, а не от удара в спину от кого-то, кто мог бы быть его непризнанным сыном или внучатым племянником. Хотя спроси кто Эрика, он сказал бы, что смерть — есть смерть, и какая, собственно, разница, если итог один…

Гарди уже ничем не поможешь, но были другие. И если он уйдет, как велел Хаук, теми смертями, что уже произошли, не ограничится. Плевать, что ему не заплатят. Золото всегда можно заработать. Людей не вернуть.