Чтобы занять себя, я завела собственный блог и аккаунты в Инстаграмме и Фейсбуке, у которых вскоре появилась большая аудитория. Благодаря этому я могла знакомиться с новыми людьми, а также развивать и рекламировать свой косметический бизнес на более личном уровне. Бизнес процветал, и у меня появилась возможность сосредоточиться на себе и заняться тем, на что у меня никогда не хватало времени в первом браке. Я стала известным человеком, мне подражали, мною восхищались – ведь, несмотря на все трудности, мне удалось начать свое дело и преуспеть. Мой бывший муж не одобрял моей славы и выступлений на телевидении, но это не имело значения: у него больше не было надо мной власти.

Все восхищались мной и обвиняли его во всех грехах. Я больше не злилась на Валида и не мечтала отомстить. Он даже вызывал у меня сочувствие: столько насмешек, унизительной жалости и упреков доставалось ему со всех сторон. Я просто положилась на волю судьбы.

Когда я вышла замуж за своего молодого возлюбленного, мы вдвоем поселились в моем доме. Не из мести, а ради удобства: мне хотелось быть поближе к родным, бизнесу и новым друзьям. Мой бывший муж не мог в это поверить. Его прежняя жена, с которой он прожил двадцать один год, и ее новый молодой супруг жили с ним под одной крышей. Этого он стерпеть не мог. Мой новый муж был приятным и красивым мужчиной – из тех, кто своей учтивостью, смелостью и решительностью вызывает у других мужчин тревогу и зависть. Для Валида было невыносимо, что даже его новая жена стала засматриваться на Навафа. Само его имя обладало загадочной притягательной силой, а от его улыбки сердце таяло. Валид время от времени навещал наших детей, но при виде Навафа глаза у них загорались, а к отцу они относились равнодушно. И это обижало его до глубины души.

Мы жили в одном доме, и я каждый день спускалась на первый этаж вместе с Навафом. День ото дня я чувствовала себя все моложе и привлекательнее. В отношениях Наваф был полной противоположностью Валида. Он хотел, чтобы я росла и развивалась, и мы начали общаться между собой по-английски. Теперь я говорила даже лучше Валида. Мне нравилось учиться у Навафа, мы вместе смотрели иностранное кино в гостиной на втором этаже. С его помощью мне наконец удалось по-настоящему освоить язык.

Наваф дал мне все, чего не мог или не хотел дать Валид. Мы с ним съездили в Мекку и помолились вместе. Я повесила замок с нашими именами на мосту Влюбленных. Мы побывали на Гавайях, где гуляли по вулкану Килауэа и наслаждались солнцем, любовью и природой. Я жила полной жизнью, мне больше не нужно было играть роль секретаря или услужливой жены. Наваф хотел, чтобы я была счастлива. Он верил в поговорку «счастливая жена – счастливая жизнь». Я даже выступала на семинарах по личностному росту, рассказывая, как важно больше любить себя и радоваться даже самым маленьким достижениям.

Я стала известным и успешным человеком, а у Валида началась депрессия. Я не знала об этом – ведь я была слишком поглощена своей новой жизнью. Меня приглашали на телешоу, меня узнавали на улицах, в торговых центрах и ресторанах. А Валид начал терять друзей, сотрудников, а, в конце концов, и прибыль. Он пытался поговорить со мной, предлагал работать вместе, но я твердо решила расстаться с ним навсегда.

Скоро он начал ссориться со своей новой женой и медленно сходить с ума. Мы с мужем часто слышали, как они ругаются по ночам. Пару раз мы слышали крики его молодой жены и вызывали полицию. Когда он во второй раз попытался убить свою жену и угрожал покончить с собой, его отправили в психиатрическую лечебницу.

Сейчас я жду ребенка – мальчика, и наслаждаюсь новой насыщенной жизнью с мужчиной, который по-настоящему ценит меня.

Мой отец из Ливана, работает хирургом-стоматологом в Нью-Йорке. Моя мать, наполовину ливанка, наполовину египтянка, – бухгалтер; она уехала в США в поисках лучшей жизни. Две одинокие души нашли друг друга: их объединял один и тот же взгляд на мир. Однажды встретившись, они больше не хотели расставаться. После головокружительного романа, длившегося всего несколько недель, они скромно отпраздновали свадьбу на пляже в Малибу, штат Калифорния.

Но когда после медового месяца они вернулись в Нью-Йорк, романтика тут же исчезла: мать начала требовать с отца, чтобы он переписал на нее часть дома и стала учить его, как вести дела, утверждая, что теперь она его полноправный партнер в бизнесе. Отец был гордым человеком, он сам с нуля сделал свою врачебную практику столь успешной, и с негодованием отверг и попытки жены лезть в его дела, и критику в адрес его бизнеса, который якобы шел недостаточно хорошо. Ему не нравились и ее попытки управлять его финансами, и настойчивые вопросы о собственности, и абсолютная убежденность, что в семье все должно быть общим.

К тому же ее брат, вечно безработный дядя Адам, приехал к нам в гости, да так потом и не уехал. Он облюбовал себе местечко на диване перед телевизором, где и устроился навсегда с пакетом семечек и освежающим напитком в руке. Дядя Адам со своим толстым пузом постоянно маячил у нас перед глазами. На моей памяти он ни разу не вставал с дивана, лишь, удобно развалившись, смотрел телевизор; ревностно охраняя свой напиток и отращивая живот, Адам ругал телепрограммы и даже имел наглость требовать у моего отца подключить спутниковое телевидение, чтобы смотреть футбол. Дядя Адам никогда нигде не работал, а деньги получал, видимо, от сестры или от случайной халтуры, ради которой он все-таки выходил из дому, что бывало нечасто. Отец не был вспыльчивым, но однажды его терпение иссякло, и он сказал матери, что больше не желает видеть ее бездельника-брата в своем доме. Разгорелась очередная ссора, мама встала на сторону брата и обвинила отца в том, что он забыл свои ближневосточные корни и пошел против семьи. Она утверждала, что семья превыше всего, а в чужом краю мы, иностранцы, тем более должны оберегать и поддерживать друг друга. И вообще, на что еще тратить деньги, если не на семью?! Щедрость – знак любви!

Когда я родилась, вокруг меня бушевали страсти и дело шло к разводу. Мать пила антидепрессанты и постоянно злилась, что они с отцом поженились по религиозному обряду, без официальной регистрации. Теперь, если они разведутся, она получит меньше, чем ей было бы положено по закону. Деньги всегда были для нее прямо-таки камнем преткновения, угрозой жизни и причиной ссор. Мы ни в чем не нуждались, но чувство неуверенности сидело в ней слишком глубоко. Когда развод наконец состоялся, она не смогла получить достойное, на ее взгляд, содержание, потому что брак не был официально зарегистрирован. К тому же ей не удалось найти работу. Из-за этого, а также из-за агрессивного поведения и злоупотребления антидепрессантами, суд решил, что она не может выполнять родительские обязанности. Опеку надо мной получил отец, а мать могла навещать меня только раз в неделю.

Я обожала своего любящего отца, который забирал меня из школы, пел мне песенки и рассказывал сказки на ночь. Весной мы устраивали пикники, а зимой лепили снеговиков в Колорадо. В отличие от других родителей, которые вечно куда-то спешили, папа всегда останавливался, если на нашем пути попадалась ярмарка с чертовым колесом и каруселями, или горка в виде гигантской тыквы на Хеллоуин. У меня было счастливое и беззаботное детство. Отец на самом деле любил маму, переживал из-за развода и старался заглушить боль чрезмерной заботой обо мне.