брат почему-то отказался, хотя «суровый маятник времени», как он сам изволил выразиться, вроде бы качнулся и в его сторону тоже, – пояснила насмешливо.

Николя, с трудом сдержав улыбку, перевел взгляд с Ирины на потупившегося младшего брата.

– Ну да. Бернар всегда предпочитает выступать в роли рефери. Впрочем, теперь, мадемуазель, вы моя гостья, что, несомненно, убережет вас от участия в психологических этюдах. Да, Бернар? – строго спросил он брата, который лишь молча смотрел.

* * *

– Видите, как случается в жизни. Вы из далекой России. Я из Франции. Мир должен был рухнуть, чтобы мы встретили друг друга…

У Ирины перехватило дыхание. Чуть помедлив, она осторожно подняла глаза. Николя не отвел взгляд.

Кто скажет, что происходит, когда встречаются взгляды мужчины и женщины? Как назвать чудо проникновения в глубины, казалось бы, чужой души за те мгновения, пока разум, не успев вспомнить о приличиях, еще не опустил занавес благопристойности и морали? Как возникает неумолимое притяжение, из которого рождается страсть?

Вода в реке отливала серебром. Веяло прохладой. В воздухе стоял пряный запах трав. «Мир должен был рухнуть, чтобы мы обрели друг друга, – пронеслось в голове Ирины. – Такой же голос… Те же слова… Другой человек… Другой язык… Но голос, тот же голос…» 

* * *

Быстрые шаги за спиной заставили ее напрячься. Пальцы непроизвольно сжались в кулачки. Бернар грубо схватил ее за локоть и развернул лицом к себе.

– Думаешь, я ничего не понимаю? Строишь тут из себя! А ты… ты… ты как все! Слышишь, как все! – отчаянно выкрикнул он.

– Мне не нравятся твои игры, – с трудом сдерживая ярость, медленно произнесла Ирина и резким движением высвободила руку. – Даже не приближайся ко мне! 

* * *

В Париж они с Николя приехали на рассвете. Солнце еще не поднялось над крышами домов, хоть небо уже украсилось сияющим ореолом. Птицы оживленно переговаривались, радуясь приходу нового летнего дня. Ажурный Нотр-Дам в утренней дымке казался огромным кораблем из потустороннего мира, ненадолго зашедшим в земную гавань да так и застывшим зачарованно у причала, наблюдая за многоголосой жизнью, бурлящей за бортом. Подъехали к старинному дому из белого камня с ажурными балконами на набережной Сены.

– Вот здесь я живу, – Николя повернулся к Ирине.

– Красивое место, – она посмотрела по сторонам, потом бросила взгляд на Николя, не зная, как вести себя дальше.

– Позавтракаем вместе? – Николя накрыл ее ладонь рукой.

– Ты уверен, что тебе это надо? – Испытующе заглянула ему в глаза, пытаясь прочитать правдивый ответ, хотя сама точно не знала, какой ответ хотела бы там увидеть.

– Я еще никогда не был так уверен, что именно этого хочу! – Он выскочил из автомобиля, обежал его спереди, открыл дверь и протянул руку, помогая Ирине выйти, а потом потянул ее ко входу в дом, бросив недоуменный взгляд на невесть откуда взявшуюся седую цыганку, сидящую на ступенях.

– Мадам! – Цыганка обнажила в улыбке белые не по годам зубы.

Ирина приостановилась.

– Не пожелает ли мадам, чтобы я погадала достопочтенному господину? – указала взглядом на Николя.

– Нет! – нахмурился Николя. – Не верю я в эти фантазии, – попытался двинуться дальше.

– Прошу тебя, Николя! – Ирина придержала спутника за рукав. – У нас в России, коли хочешь знать, принято прислушиваться к гаданиям, а гадалок одаривать. Ну же, прошу тебя, – глянула жалобно.

– Хорошо, Ирэн, только ради тебя, – он неодобрительно покачал головой и повернулся к цыганке.

– Ты знатного рода, я вижу, – напевно сказала та, внимательно рассматривая линии на его ладони.

Снисходительная усмешка, скользнувшая по лицу Николя, говорила, что, по его мнению, об этом можно было догадаться не только по руке.

Гадалка слегка сжала ладонь, чтобы линии стали более четкими, и присмотрелась.

– Вижу, жизнь ты не любишь, – сказала скорбно. Оттого путешествуешь много.

Николя взглянул вопросительно, видимо, не уловив связь.

– Все у тебя есть, – продолжила гадалка. – Только… беден ты, – сказала, будто пожалела.

– Беден?! Я?! Да вы шутите, мадам? – Отнял ладонь, отошел на шаг и бросил укоризненный взгляд на Ирину, заставившую слушать всякий бред.

Она же, напротив, застыла на месте, напряженно глядя в гадалку.

– Умей не только слушать, но и слышать, – назидательно продолжила та. – В полный бокал много не нальешь, потому что он – полон. Богат не тот, кто много имеет. Богат тот, кто много другим дает. Чем больше отдашь, тем больше сможешь принять. Если любишь, люби так, как хочешь, чтобы тебя любили. В этом радость. А жизнь людская коротка. Потому спеши любить – никто не знает, сколько кому осталось.

– Даже вы, мадам? – насмешливо спросил Николя.

– Даже я, – опустила она глаза. – Маги лишь обозначают дороги. Выбирать путь – собственное дело человека. Потому древние и говорили: «Живи сегодня»… 

* * *

– Красиво, – Ирина отошла от окна гостиной.

– Располагайся, – Николя указал взглядом на строгий, в английском стиле диван. – Я сейчас разожгу камин, чтобы стало уютней, – он чиркнул спичкой. – И будем завтракать.

Веселый язычок пламени побежал вверх по древесной коре, которая, обреченно вздохнув, выпустила скупую струйку сизого дыма.

Ирина опустилась на край дивана, жесткого и неприветливого, который всем своим надменным видом показывал, что он не какой-то там легкомысленный пуфик или безродная кушетка, на которой позволительно бесцеремонно развалиться в домашнем халате, а что он мебель важная и солидная и на нем пристало сидеть чинно и непременно с прямой спиной.

– Я хотела бы умыться и привести себя в порядок, – она вопросительно взглянула на Николя. – И одежда в пыли.

– Конечно, конечно! – забавно всплеснул тот руками. – Я сам должен был предложить. Ванная направо по коридору, третья дверь. Халаты в шкафу. Через час придет прислуга и почистит платье. Можешь принять душ или, если хочешь, ванну. Я пока еще не знаю твоих привычек. Нет, не так, – он смущенно улыбнулся. – Я пока не вспомнил твои привычки. Так правильнее сказать. Хочешь, чтобы я тебя проводил?

Ирина помотала головой и отправилась в ванную комнату, которая оказалась огромной, светлой и строгой, как операционная, в которой каждый предмет и инструмент лежит на своем раз и навсегда определенном месте. Включила душ, скинула одежду на пол и подошла к большому зеркалу.

«И что такое Николя говорил ночью? Что во мне такого удивительного?» – подумала, рассматривая себя так, будто увидела впервые.

Отражение посмотрело понимающе, хотя немного удивленно.

«Обычная женщина, каких много, – притронулась кончиками пальцев к лицу, откинула волосы, провела руками по шее, плечам, груди, бедрам. – Конечно, правильные черты лица, гладкая кожа, красивые волосы делают женщину привлекательной, – повернулась вполоборота, отметив, что изгиб спины, в общем, неплох и рубец на