– А ну, пошли отсюда! – крикнула она, надеясь, что олени, как и положено дисциплинированным травоядным, испугаются и убегут.

К ее радости, те действительно вздрогнули, а потом дружно ринулись в сторону леса.

Елена Николаевна облегченно выдохнула. Бросив камень, она открыла дверь еще чуть шире и вышла наружу.

Олени не убежали далеко. Они сбились в кучу около кромки леса, внимательно глядя в ее сторону.

– Кыш, кыш, – она махнула рукой, чувствуя некоторую нервозность из-за такого соседства. Хотя сегодня она не была так сильно напугана, как вчера.

Выкатившийся из пещеры волчонок немедленно принялся рычать на оленей. Он скакал по краю очищенной от снега области и всем видом показывал, что готов пойти в наступление.

Самый крупный самец, заметив его, наклонил голову, угрожающе покачивая рогами. Войс отшатнулся, но в следующий миг взъерошил шерсть на загривке, зарычав чуть громче.

– Тише ты, – упрекнула его Елена Николаевна.

Не хотелось провоцировать оленя. Ее слова не принесли никакого результата. Войс продолжал рычать, а олень продолжал угрожать рогами. Однако ни один из них не сдвинулся с места, что уже хорошо.

Елена Николаевна встала так, чтобы видеть стадо. На случай, если они вдруг решат, что прошлогодняя трава – хороший стимул, чтобы за него побороться.

После этого она взглянула на сугроб. Хотелось как можно скорее избавиться от него. Снег мешал. Кроме того, у нее и в пещере было много дел!

Раздражение, казалось, буквально выплеснулось изнутри.

Снег перед ней начал стремительно таять. Походило на включенную на быструю перемотку видео. И она при этом ничего не делала! Просто стояла и смотрела.

Елена Николаевна задержала дыхание, растерявшись.

Она не ожидала, что все выйдет вот так просто. Готовилась к долгим пробам, а в итоге через десяток минут громадный сугроб перед пещерой был полностью растоплен!

Она снова стояла в воде. Сапоги, высушенные вчера около костра, опять промокли. И пусть Елена Николаевна не ощущала холода, но сырость в обуви все равно была неприятной.

Все вокруг парило, словно кто-то вылил на улицу большое количество горячей воды.

Войс быстро заметил странность. Как не заметить, когда твои лапы внезапно стали мокрыми? Вчера он был слишком сосредоточен на большой добыче, но сегодня неожиданная вода на земле сразу привлекла его внимание.

Опустив мордочку, он понюхал землю, а потом поднял одну лапу. Тряхнул, отчего брызги полетели во все стороны. Такой же трюк он повторил и со второй лапой. Вот только для этого пришлось опустить первую, очищенную, и та немедленно снова намокла.

Войс недоуменно покрутил головой, а потом тихо запищал, повернувшись к Елене Николаевне.

Она к этому моменту немного оправилась от неожиданности, вернув самообладание, а заметив беспомощный взгляд волчонка, улыбнулась и подошла к нему.

– На ручки? – спросила, а потом, не дожидаясь ответа (вряд ли Войс мог ей ответить), подхватила его на руки.

Волчонок поворчал немного, но вырываться не стал.

Поглядев на стадо оленей, Елена Николаевна решила, что сегодня она сделала снаружи все, что хотела.

Они с волчонком вернулись в пещеру, неплотно прикрыв за собой дверь. Судя по тому, как спустя время Войс снова припал к щели, олени решили вернуться на новое пастбище.

Елена Николаевна покачала головой и принялась за работу. Нужно было очистить череп, чтобы сделать из него небольшую емкость.

Работая, она старалась полностью абстрагироваться от того, что делала, действуя монотонно и целенаправленно. Вскоре кость была настолько чиста, насколько вообще возможно. Но Елена Николаевна не успокоилась.

Для начала она подержала череп над костром, поджаривая все, что не было снято, а потом, вооружившись песком, смешанным с землей, снегом и небольшим кусочком твердой шкуры, принялась тереть кость, удаляя мельчайшие крупицы плоти.

Спустя какое-то время она полюбовалась результатом. Вряд ли в этом черепе можно натопить много воды, слишком неудачной была форма, хорошо, что размер головы животного был очень большим.

Конечно, варить что-либо в черепе она не собиралась. Вряд ли кость выдержит длительное воздействие огня, но небольшая часть все равно могла пригодиться в хозяйстве.

Закончив с черепом, она проверила свернутую шкуру. Помяла, а потом развернула, давая просохнуть. Запах оставлял желать лучшего, но в остальном шкура выглядела ничуть не хуже тех, что делали местные жители.

Воткнув около костра несколько палок, Елена Николаевна повесила на них шкуру для полной просушки.

После этого подложила в костер больше хвороста. Для обработки второй шкуры требовался пепел.

Кроме этого, Елена Николаевна собиралась сделать щелок. Хотелось попробовать обработать шкуру с помощь этого вещества: не просто посыпать пеплом, а протереть несколько раз щелоком.

Она надеялась, что это поможет сделать шкуру мягче.

Закончив с первоочередными задачами, Елена Николаевна оглядела пещеру и решила облагородить место своего проживания.

Первым на очереди стояло обустройство комфортного ночлега. Когда она спала, хворост постоянно рассыпался, что было неудобно. Пришла пора сделать кровать.

***

Брох хмуро наблюдал, как ссорятся его жена и мать. В последние дни такие сцены были постоянными. Причиной разногласий могло стать что угодно, вплоть до того, кто какую палку возьмет для жарки мяса.

Подняв руку, он рассеянно потер брови. У него уже начинала болеть голова от ежедневных криков.

Остальные члены семьи разделяли его мнение. Мужчины, женщины и даже дети – все старались держаться подальше, опасаясь, что станут объектом криков и недовольства.

Однажды Юба, жена Нтона, огрызнулась на очередную резкую реплику Бубы. После этого Буба вместе с Хаей весь день высказывали Юбе, какая она плохая мать и жена.

После такой демонстрации остальные решили держать дистанцию между собой и двумя женщинами, в которых, казалось, вселились разъяренные духи.

Брох пытался понять, чем именно они недовольны, но вскоре осознал, что дело непосильное. Складывалось впечатление, что обеим женщинам просто требуется кто-то, на кого можно вылить плохое настроение и резкие слова.

А он так надеялся, что с уходом Дахи в семье станет спокойней!

К его глубокому разочарованию, все стало только хуже. Буба вместе с его матерью словно потеряли цель, отчего стали еще невыносимее.

А ведь раньше такого не было. Когда был жив Ктор, все внимание этих двоих было направлено именно на него.

Брох скривился, взглянув сторону Бубы. Когда он согласился взять ее в жены, она казалась ему спокойной и надежной. Он видел, что она благоволила его брату, но не обращал на это внимания. Был уверен, что Ктор даже не взглянет на женщину брата.