Она снова повернулась к нему, и Рекс увидел, что у нее в носке дыра, а из дыры торчит большой палец.

– Не могу поверить, что его больше нет. – Рекс покачал головой. – Я и не знал, что все так серьезно, он почти никогда не говорил о своей болезни… Типичный человек своего поколения, считал, что надо все держать в себе…

Он замолчал.

Сага подошла к столу, посмотрела на вазу с лаймами, потом снова подняла глаза.

– Но он вам нравился?

– Мы в последние годы не слишком много общались, времени не было ни у кого из нас… – Рекс пожал плечами. – Так бывает, когда хочешь сделать карьеру. Все имеет свою цену.

– Вы давно его знали, – сказала Сага и положила руку на спинку одного из стульев.

– С самой гимназии… мы ходили в одну и ту же школу-интернат, Людвиксберг… У нас была целая банда избалованных мальчишек… свой жаргон, никакая шутка не была слишком грубой, вульгарной или извращенной, – соврал Рекс.

– Забавно, – сухо заметила Сага.

– Лучшие годы моей жизни, – улыбнулся Рекс и отвернулся к машине, потому что не мог больше вынести ощущение фальшивой гримасы на собственном лице.

Когда он после снова взглянул на Сагу, у него сжалось в груди. Кровь Диджея отчетливо была видна на одном из стульев возле стола. Как он мог пропустить ее, когда убирал? Кровь каким-то образом затекла под подлокотник. Темно-красные капли свернувшейся крови сгустились под рамой.

– У меня почему-то такое чувство, что вы говорите неправду.

– Может, моя физиономия виновата? – предположил Рекс. – Я так выгляжу, не стоит на это сердиться.

Сага не улыбнулась. Она опустила глаза и тут же снова посмотрела на него.

– Когда вы в последний раз виделись с министром иностранных дел?

– Не помню… мы пили кофе несколько недель назад, – соврал Рекс и нервозно провел рукой по волосам.

Светлые глаза женщины были серьезными, она что-то обдумывала.

– Вы говорили с его женой?

– Нет, то есть… я ее не знаю, только здоровался с ней пару раз.

Сейчас он мог думать только о крови, все его слова были пустыми и невнятными.

Женщина сняла руку со стула и пошла вокруг стола, не спуская с Рекса глаз.

– Что вы от меня скрываете?

– Я должен утаить несколько подробностей, чтобы вы за ними вернулись.

– Вы не захотите, чтобы я возвращалась, поверьте мне.

– Почему же!

– Я выстрелю вам в колено, – начала Сага, но при виде его дурашливой ухмылки не смогла удержаться от улыбки.

– Может, посидим в оранжерее? – предложил Рекс, взмахнув рукой. – Там немного прохладнее, и…

Женщина прошла за ним в застекленную часть террасы на крыше и села в одно из покрытых мохнатой овечьей шкурой кресел возле старого мраморного стола.

Надо придумать предлог, капнуть хлорки на бумажное полотенце, протереть стул и смыть бумагу в унитаз, пока эта Бауэр не рассмотрела кровь, подумал Рекс и спросил:

– Может, стакан воды? – спросил он.

– Я скоро уйду. – Женщина погладила большой лист мелиссы.

– Шампанского?

Она утомленно улыбнулась, и Рекс заметил шрам, идущий прямо через ее бровь. Он почему-то делал лицо женщины еще более живым.

– Министр когда-нибудь упоминал, что ему что-то угрожает? – спросила она.

– Угрожает? Нет… вряд ли. – Рекс почувствовал, как руки покрылись гусиной кожей. Он понял, что министра убили.

Иначе при чем здесь служба безопасности?

Министр ничем не болел, болезнь – это официальная версия.

Рекс почувствовал, как пот проступает над верхней губой; он сообразил, что несколько минут назад сказал, будто министр не хотел говорить о своей болезни. Он, Рекс, якобы знал о болезни. Но не понимал ее серьезности.

– Мне пора, – сказала женщина и поднялась.

Рекс снова проводил ее на кухню. Она остановилась у стола, повернулась к нему и серьезно спросила:

– Вы ничего не хотите мне рассказать?

– Нет, только то, что уже говорил… что мы иногда заходили в своих шутках слишком далеко.

Вместо того чтобы уйти, агент выдвинула стул, села и посмотрела на Рекса. У нее было лицо человека, который хочет наконец услышать правду.

– Но вы бывали у него в Юрсхольме?

– Нет, – прошептал Рекс и посмотрел на шкафчик, где стояла бутыль с хлоркой.

Если министра на самом деле убили, то его вторжение на министерский участок – это не просто скандал; вторжение делает его подозреваемым.

Рекс в панике подумал – не признаться ли в своем истинном отношении к министру, настаивая при этом, что он не хотел причинить вреда.

Он не сделал ничего ужасного. Но его вчерашняя попытка помочь Диджею может иметь далеко идущие последствия.

В местных новостях ничего не говорили о драке или смертельном случае, но крови было много, и Диджей считал, что тот мужчина серьезно ранен.

Может быть, он попал на операционный стол; если он умрет, то Рекса обвинят в соучастии в убийстве или как минимум в укрывательстве преступника.

Если агент службы безопасности чуть двинет ладонью на подлокотнике, то почувствует липкую кровь.

– Когда вы вообще в последний раз были в Юрсхольме?

Рекс смотрел на ее руку на подлокотнике.

– Я мог бы много чего вспомнить, но мне скоро уходить… я меняю меню в своем ресторане, и…

Женщина слегка побарабанила пальцами по обоим подлокотникам, откинулась назад и изучающе посмотрела на Рекса. Ее пальцы почти касались следов крови.

– Он говорил вам о человеке с двойным лицом?

– Нет, – быстро ответил Рекс.

– Вам неинтересно, что я имею в виду? – спросила она. – Разве не естественно уточнить что-то, чего не понимаешь?

– Да, но…

Ее указательный палец рассеянно двигался возле вязких капель.

– Но что?

Рекс готов был снова провести рукой по волосам, но ему удалось сдержаться.

– У меня остается не так много времени… и, честно говоря, не думаю, что смогу как-то помочь.

– Не удивляйтесь, если я вернусь. – Женщина встала.

Она обошла стул, взялась за его спинку, медленно задвинула его под стол и какое-то время смотрела Рексу в глаза, после чего пошла к лестнице.

Йона остановил машину возле белого облезлого трейлера на Альмнэсвеген, шестнадцать, взглянул на часы и еще раз подумал о допросе Софии Стефанссон.