– Княже! Князь Александр!

Он обернулся. Рядом с ним стояла Александра, держа в поводу коня. Робко протянула руку, тронув его локоть.

– Это я…

– Саша?! Как ты… Что ты здесь делаешь?!

Она залилась краской.

– Нам известие пришло, что татары к Новгороду подходят. Вот я и приехала. Чтоб с тобой быть.

– А твой отец? Он как дозволил? – Князь не мог справиться с изумлением.

Девочка опустила голову.

– Я, не сказавшись, уехала… Мамке своей, служанке верной, наказала, чтоб отцу донесла только к вечеру, чтоб не догнали меня! Я жить не смогу, если тебя убьют, князь!

Поражённый Александр не мог опомниться. Он взял девочку за обе руки, привлёк ближе. Ему страшно хотелось прижать её к себе, так чтобы слышать биение этого отважного сердечка, всем существом ощущать её тепло. Но он не решился.

– Если девки молодые на Руси так отважны, то перед какой же силой отступят русские мужи? – раздался позади князя насмешливый голос.

Князь и княжна обернулись и увидали неслышно подошедшего к ним боярина Фёдора Даниловича, наставника Александра. Старый воин улыбался в бороду.

– Ты что, как разбойник, подкрадываешься? – вознегодовал Александр.

Но боярин смеялся:

– Теперь тебе придётся сватов засылать князю Брячиславу! Как быть иначе?

Александр сдвинул брови:

– Живы останемся – пошлю сватов. И батюшка мой согласен. А сейчас, – он сурово посмотрел на девочку, – сейчас ты обратно поедешь! Я с тобой дружинников своих пошлю.

Но Александра решительно затрясла головой:

– Куда ты меня отправляешь? Лазутчики наши доносят, что татары вперёд войска своего отряды на разведку высылают. Увидят, что кто-то едет малым числом, непременно убьют. Или в полон захватят. Ты что, хочешь, чтоб я татарам досталась?

Князь уже не знал, гневаться ему или радоваться:

– А если ты останешься, то окажешься в ещё большей опасности!

– Но ведь ты же меня защитишь. Неужто нет?

– Да что ж за упрямство такое?! – Он готов был выйти из себя, но при этом смотрел на княжну со всё большим восхищением и нежностью. – Отчего же я ещё и за тебя опасаться должен?

– А ты не опасайся, князь! – Глаза девочки блестели, щёки заливал румянец, она и вправду ничего не боялась. – Я в книжках читала, что мужчина рядом с женщиной храбрее становится. А ты и так всех храбрее. Ну… прости меня! Но мне и впрямь без тебя страшно. А с тобой – нет.

Не справившись с собой, Александр наконец обнял девочку, привлек её к себе и осторожно поцеловал в голову. Она вскинула к нему глаза, в то же время прижимаясь щекой к холодной стали кольчуги.

– Как у тебя сердце бьётся! Гляди, кольчугу пробьёт!

Он усмехнулся:

– Это оно к тебе хочет… Ладно, останешься. К князю Брячиславу я посыльного отправлю.

Александра тревожно напряглась:

– И что отпишешь?

– Правду отпишу. А как иначе? Могу, конечно, написать, будто ты охотилась в лесу, с пути сбилась и по ошибке в мой удел заехала. Только ведь князь Брячислав считать-то умеет. Ну, и сочтёт, сколько вёрст от Торопца до Новограда! Напишу я, что чести твоей порукой – моя честь княжеская. Да и не до того сейчас!

Последние слова вырвались у молодого князя против воли. Он с опаской глянул на княжну – мала ведь ещё… Ну, как обидится, что возлюбленному не до неё.

Но она понимающе кивнула. Потом робко произнесла:

– Ты не думай! Я тоже кое на что гожусь… Из лука хорошо стреляю.

– Вот без такого лучника мы точно пропадём! – не выдержал Александр. – Всё. Езжай в терем. Ключнице скажи, что я велел определить тебя на женской половине.

Когда девочка, вскочив в седло, ускакала, Александр обернулся к боярину Фёдору:

– Неотлучно при ней будешь! Если в сражении верх будут брать татары, уведёшь её подземным ходом и довезёшь до Торопца. Понял?

– Как не понять!

– Даже если силой волочь придётся! Ты понял?

– Понял, княже, понял! Выходит, думаешь, что я по старости для битвы уже негож?

Александр глянул на своего наставника, не скрывая обиды:

– Кого другого дураком назвал бы… А тебя, боярин, не смею! Я тебе доверяю то, что мне и жизни, и всего прочего дороже, самое драгоценное в душе моей, а ты тут о правах своих печёшься! Что, мало воевал? Не навоевался?

– Да я!.. – вспыхнул боярин Фёдор.

– Ладно. Ступай уже. У меня ещё дел полно.

Тринадцатилетняя Александра Брячиславна явила всем: княжьей дружине, боярину Фёдору, самому Александру – поистине удивительное бесстрашие. А в её душе при этом холодной змеёй таился отчаянный страх. Она действительно не боялась погибнуть. Ну, погибнет, и что с того? Человек ведь, не коза и не курица. У неё ведь душа есть, а душа живёт вечно. Но ей было страшно. А если погибнет Александр?! И она останется без него? А они и не венчаны ещё… И тогда что же? Разлука навсегда?!

Ночью, оставшись одна в горнице, девочка уже не смогла сдерживаться. Страх и боль овладели ею.

Александра опустилась на колени перед образами и принялась молиться. По её щекам текли слёзы. Взгляд остановился на образе архистратига Михаила. Девочка смотрела не отрываясь, и вдруг ей показалось, что меч в руке архангела и в самом деле пылает огнём. Она ещё раз осенила себя крестом:

– Архангеле Божий Михаиле! Помоги нам! Помоги князю Александру отвратить беду от града Новгорода и от всей Руси. Я знаю, что татар несть числа, знаю, что они злые и очень сильные. Но ведь ты же сильнее! Ты сокрушил дьявола, так что тебе стоит справиться с Батыем?.. Конечно, Господь нам послал это наказание за грехи наши… Мой батюшка сказывал, что это за гордыню, за распри между князьями. Это всё правильно. Но ведь князь Александр во всём этом ничуть не повинен! Так помоги же ему! Прошу тебя… Вот ты грозный, а глаза у тебя грустные и добрые… Помоги во имя Божие! Помоги!

В темноте горницы, освещённой одной лишь лампадой, послышался вдруг голос:

– Я сделаю это!

Княжна вздрогнула, испуганно огляделась:

– Здесь кто-то есть?

Горница была пуста. За полуоткрытым ставнем виднелся кусочек ночного неба, в котором вдруг, будто летом, пролетела искра падающей звезды.

Встав с колен, девочка подошла к окну, распахнула ставень. Кутаясь в платок, она смотрела в тёмную пропасть неба.

В это же самое время в становище татарского хана Батыя, в ста верстах от Новгорода, завоеватели готовились к продолжению своего кровавого похода.

Огромное становище было окружено пылающими кострами, возле которых несли караул воины, у каждого костра человек по пять-шесть.

Остальные, разместившись