правление. Прошу на престол суздальский брата моего Святослава, а на престол стародубский – другого брата моего, Ивана.

Оба князя согласно поклонились старшему брату. Впрочем, тот и другой заранее получили от Ярослава письма, в которых он сообщил о намерении предложить им новые уделы, и они согласились.

– В Новгороде, – продолжает Ярослав, – уже княжит мой сын Александр, и новгородцы прислали сказать, что правлением его довольны. В прочих уделах, думаю, найдётся, кому быть призванным ко княжению. А если нет, я сам решу, что с ними делать. Спасибо вам за помощь и понимание, любезные братья! Сейчас мы воссядем за стол и поднимем чары за то, чтобы Русь наша жила и восставала из пепла! Садитесь!

Князья не заставили себя ждать. Они дружно окружили накрытый стол. Вскоре наполнились чаши. Князья поднимали их, пили и, выпив, каждый осенялся крестом.

Среди общего оживления князь Александр Ярославич незаметно подсел к отцу, заняв место Ивана Всеволодовича, отошедшего к другому концу стола и затеявшего беседу с кем-то из князей.

– И что же, князь-батюшка? – шепнул Александр. – С Божией помощью много доброго уже нами сделано. Можно ли теперь уже свадьбу сыграть?

Ярослав, засмеявшись, одной рукой обнял сына:

– Прости, Саша, прости! Долго тебя ждать заставил. Но теперь самое время.

– Благословляешь, стало быть? – невольно расцветая, с трудом пряча счастливую улыбку, спросил Александр.

– Благословляю, сыне!

В голосе Ярослава тоже слышалась радость.

Глава 7

«Венчается раб Божий…»

Над градом Торопцом волнами лился колокольный звон.

Звонили колокола на колокольне собора Святого Георгия.

Всё видимое пространство перед храмом было заполнено людьми.

На ступенях храма рука об руку стояли князь Александр и княжна Александра. Позади – напряжённые от волнения родители жениха и невесты.

Ярослав Всеволодович выступил вперёд, так, чтобы стать перед женихом и невестой, и те, не разжимая соединённых рук, опустились на колени.

Александр поднял взгляд и застыл от изумления. Он увидел глаза отца, наполненные слезами. Ярослав Всеволодович не плакал, даже когда отпевали и хоронили его сына Фёдора. По крайней мере, никто тогда не видел этого. Сейчас слёзы уже выступили из глаз. Вот-вот потекут по щекам могучего князя.

– Сыне! – чуть дрогнувшим голосом произнёс Ярослав Всеволодович. – И ты, княжна, дочь любезная… Я уж благословлял вас на свадьбу. Но ныне решил, что надобно вам принять моё благословение ещё раз. Потому как решился принести в дар тебе, Александр, икону, которую думал при себе хранить до конца дней. Однако, думаю, тебе она очень нужна…

Князь достал бережно схоронённую на груди, под кафтаном, икону в серебряном окладе.

– Это, – продолжал Ярослав, – я привёз из церкви Феодора Стратилата, что в Феодоровском монастыре. Икона Божией Матери Феодоровская. Мне рассказывали, что сия икона чудеса творит! Благословляю вас ею, дети, чтоб, как ныне рука об руку стоите, так и всю жизнь прошли! А как из храма вернёмся, я тебе, сын, отдам эту икону. И не расставайся с нею!

– Не расстамся! – прошептал молодой князь, вслед за невестой склоняясь под благословение отца.

Из храма вышел в это время епископ Смоленский Меркурий. Видя сцену благословения, улыбнулся. Потом, когда жених и невеста поднялись с колен, указал им на церковный портал:

– Что ж нейдёте в храм, дети мои? Вот я сам за вами пришёл! Пойдём. Не надо бояться свадьбы – эти узы не страшны, когда ими вас по доброй воле вашей вяжут!

В церковь смогли войти не все. Люди были празднично одеты, настроение у всех тоже было праздничное.

Заполнена оказалась даже ведущая в храм широкая лестница: те, кому войти не удалось, вытягивали шеи, стараясь разглядеть то, что происходит в храме.

Через эту, стоящую на лестнице толпу пробивался, не жалея локтей, Яша Полочанин. Там, где не удавалось раздвинуть плотно стоящих людей, он нырял вниз и ловко ввинчивался между бёдер и ног стоящих. Кто-то ворчал, кто-то подавался в сторону.

Какая-то купчиха, которой неутомимый Яшка нечаянно едва не поднял широченный подол сарафана, взвизгнула и в гневе пнула обидчика ногой, обутой в ладный сафьяновый сапожок.

– Тётенька, милая, не сердись! – весело прошипел проказник. – Но мне непременно пройтить надо! Я – из товарищей княжьих!

– Вот счастье-то в таком товарище! – продолжала негодовать купчиха. – Чуть что подол не оборвал!

В храме Яков наткнулся на ратника Ратмира, который, узнав товарища, рассмеялся:

– Ну ты горазд толкаться, Яшка! Ещё салом бы натёрся…

– Не сообразил, Ратмирушко, не сообразил! Фу-у-у! Ещё ж чуток, и опоздать мог!

– Так вовремя приходил бы! Спал бы поменьше! – подколол парня белокурый юноша, которого узнал бы не всякий, видевший его несколько лет назад. Это был подросший и возмужавший Миша, тот самый, кого четыре года назад князья отказались брать на битву с меченосцами.

– Спал?! – вознегодовал Яшка. – А кто б за меня дичи к столу свадебному столько понавёз?! Мы с охотниками, почитай, с вечера в лесу были, утром вот только вернулись. Одних перепелов более трёхсот привезли. А четыре оленя ещё! А кабанят с дюжину! Спал! Это ты, Мишка, спать любишь, а я – охотник, мне не положено.

– А не пошли б вы, честные люди, шуметь на двор? – сердито оборотился к молодёжи пожилой боярин. – Епископа из-за вас не слыхать!

Юноши тут же смущённо умолкли.

Под сводами собора звучал могучий голос епископа Меркурия:

– Венчается раб Божий Александр рабе Божией Александре, во имя Отца и Сына и Святаго Духа! Венчается раба Божия Александра рабу Божию Александру, во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Запел хор.

Неугомонный Яша вскоре, поняв, что ему почти ничего не видно, прошипел в ухо Ратмиру:

– Ратмирко! А кто посажённые-то? Не вижу ничего!

Ратмир усмехнулся:

– Княжне венец держит сестрица её двоюродная, а Александру, само собой, Сбыслав Якунович. Кто ж ещё до головы-то его достанет? И Сбыско вон на носки встаёт!

Всё это происходило под церковное пение, светлое пение венчального обряда.

Перед алтарём рука об руку стояли девятнадцатилетний князь Александр и пятнадцатилетняя княжна Александра. Епископ Смоленский Меркурий поменял им кольца и торжественно повёл вокруг аналоя.

Завершив обряд, владыка торжественно возгласил:

– Перед Богом и перед людьми объявляю вас, Александр и Александра, мужем и женою! Любите же друг друга и живите в Христовой любви до самой смерти!

Муж и жена смотрели друг другу в глаза. Ни он, ни она ничего больше не видели, будто каждый утонул в глазах напротив.

А народ на площади шумел, расступаясь, толкаясь, освобождая дорогу выходящим из церкви князю и княгине.

– Слава молодым!

– Князю и княгине – доброго жития и многая