– Но сначала я должна кое-что проверить…

– И не мечтай об этом! Неужели ты думаешь, что япозволю тебе заниматься самостоятельным расследованием? После всего, что тыустроила? После всех глупостей, которые ты совершила за моей спиной? Забудь обэтом!

Лола всхлипнула и потупила глаза. Однако Леня, которыйслишком хорошо изучил ее за годы совместной жизни, воскликнул, как великийрежиссер Станиславский:

– Не верю! Можешь не тратить на меня свое актерскоемастерство! Лучше сразу признавайся – что такое ты разузнала?

Лола вздохнула – она поняла, что дальше отступать некуда иЛенька не выпустит ее без чистосердечного признания.

– Ну, слушай, – начала она. – Только что яразговаривала с Милкой Мышкиной. Она обзванивает всех Анькиных знакомых, чтобыпозвать на похороны. Одной из первых – между прочим, раньше, чем мне! –она позвонила Ленке Жуковой…

– Слушай, по-моему, ты опять пудришь мне мозги! –заподозрил Маркиз. – Мало мне Аньки, Милки, теперь еще какая-то Ленкаобразовалась…

– Ничего я тебе не пудрю, – обиделась Лола, –тебе и пудрить-то нечего! Если не хочешь слушать – чего тогда пристаешь ко мнес расспросами?

– Да слушаю, слушаю! И что там случилось с этой ЛенкойМилкиной?

– Не Милкиной, а Жуковой! – с удивительнымтерпением поправила его Лола. – Так вот Ленка наотрез отказалась идти напохороны, якобы потому, что несколько месяцев назад поссорилась с Анькой.Здорово поссорилась и даже подралась. И с тех пор не разговаривала с ней и дажеобъезжала тот район, где Анька жила. А сегодня я ее встретила прямо рядом сАнькиной квартирой. Она меня подвезла…

Ну, это ерунда! – раздраженно отмахнулся Маркиз. –Это просто для красного словца она сказала про район! Кто же на самом делепоедет по кругу, если можно напрямик? Тем более что ваша Анька уже умерла ивстреча с ней этой Ленке не грозила!

– Это так, – согласилась Лола, – но я не обэтом! Когда она меня везла, мы заговорили про Игоря и Анну… кстати, сначала онатоже сказала мне, что не виделась с Анькой несколько месяцев, хотя я ее,вообще-то, и не тянула за язык. А потом увлеклась и рассказала, что Анька чутьне сожгла диплом Игоря в духовке, из вредности, чтобы его не взяли на новуюработу. И она, Ленка, с трудом ее удержала…

– Ну и что? – не понял Маркиз.

– А то, что Игорь действительно хотел устроиться нановую работу, и ему для этого нужен был диплом. Он из-за этого диплома иприехал в тот день к бывшей жене, и даже меня просил помочь…

– Да уж, знаю! – не удержался Маркиз от ехидногозамечания.

– То есть история с дипломом – не выдуманная! Ислучилась она не несколько месяцев назад, а на прошлой неделе! Потому что Игорьне так давно начал искать работу!

– Тогда почему… – начал Маркиз, но Лола его перебила:

– Точнее, не почему, а зачем! Зачем Ленка упорноповторяет, что несколько месяцев не виделась с Анной?

– Питиримыч, это тебя! – Гудронов протянул трубкусвоему боевому товарищу и добавил, прикрыв ее ладонью:

– Следователь Крачкин! Злющий как черт!

– Слушаю, Вась Терентич, – выдохнул в трубкуАнанасов.

– Ананасов, сколько тебя нужно ждать? –неприязненно проскрипел тусклый голос следователя. – Думаешь, у меня времяказенное?

– Так точно, – Ананасов не стал спорить сочевидным.

– А если даже и казенное, это не значит, что им можнопребре… пренебрегать! Ты у меня во сколько должен был появиться?

– Во сколько? – машинально повторил капитан.

– Заведи склерозник, если памяти нету! –следователь заклокотал, как закипающая кастрюля. – Ты у меня в двенадцатьдолжен был сидеть! Как штык! А сейчас сколько?

– Сколько? – так же машинально проговорилАнанасов.

– У тебя что – и часов нету? Сейчас уже без двадцатичас!

– Ох! – Ананасов схватился за голову. –Сейчас буду, Вась Терентич! Заработался…

– Знаю я, как ты там заработался! Чтобы прямым ходом комне! И материалы дела не забудь принести! А то с тебя станется явиться спустыми руками!

– Сию минуту, Вась Терентия! Ананасов бережно положилтрубку и завертел головой.

– Ты чего ищешь? – поинтересовался Гудронов.

– Дело Ветровых…

– Да ты же его сам в сейф положил!

– Вот, – Ананасов поднял палец и направился ксейфу, – учись, Гудрон, пока я жив! Первое дело – чтобы все по инструкции!Материалы дела положено хранить где? В сейфе. И вообще: подальше положишь –поближе возьмешь!

– Сегодня судья Стукалина приехала, – сообщил ему,как бы между делом, коллега, – ходит по кабинетам. У Кузьмы Остаповичабыла, потом к экспертам заходила. Ты там поосторожнее, как бы не попасть подгорячую руку…

– Ох ты… – Ананасов заметно погрустнел. – Она наменя еще с того раза зуб заимела, когда я в туалет вломился!

– Вот и я о том же!

Ананасов открыл сейф, отодвинул неприкосновенный запас –бутылку водки «Настоящая», припрятанную на крайний случай, и вытащил толстуюкартонную папку с протоколами допросов, результатами обысков и прочимиматериалами по делу об убийстве гражданки Ветровой.

Одернув пиджак, он зажал папку под мышкой и покинул кабинет.

Бравый капитан шел по коридору, глядя себе под ноги, иразмышлял. Он думал, как построить разговор с Крачкиным, точнее – как отбитьсяот вполне обоснованных претензий следователя. А претензии его действительнобыли обоснованными: дело застряло на одном месте и буксовало, как «Запорожец» восенней грязи.

Ананасов вздохнул и попытался смело взглянуть в глазагрядущим неприятностям… и тут же застыл на месте.

Впереди, в дальнем конце коридора, показался грозный силуэтв бордовом брючном костюме.

Федеральный судья Стукалина собственной персоной неотвратимоприближалась к оробевшему капитану.

Среди сотрудников милиции было распространено мнение, чтовстретить Стукалину – не к добру, что судья приносит несчастья, как чернаякошка или женщина с пустыми ведрами. Так что встреча с ней и в другое времябыла весьма нежелательной. Но после того кошмарного случая, когда Ананасоввломился в женский туалет, он боялся судью, как огня, как ежегодной проверкиделопроизводства.

Он захотел немедленно оказаться где-нибудь далеко, илипросто стать невидимым, исчезнуть, раствориться!

Но эти мечты были неосуществимы. Встреча с судьей казаласьнеизбежной.

Единственное, что можно было предпринять, – немедленноскрыться в каком-нибудь кабинете и пересидеть там грозу…

Ананасов дернул ручку первой попавшейся двери.