Старый маг смотрел с недоумением, я смерил Куцелия долгимобрекающим взором, вот брякну как ты схалтурил, и тебе конец, еретик чертов...Почему ты составил маршрут так, чтобы я объехал все эти места сторонкой? Этоуже не лень, это похоже на свою игру за спиной старого учителя...

– А что, – спросил я с усилием, – квестдолжен быть долгим?

Огни в светильниках разом погасли, оставив нас в полумраке,тут же вспыхнули еще ярче, зачем-то поменяли цвет пламени с оранжевого насинюшно-бледный, как у забитых совхозных кур. Я понял, что старый маг взатруднении перед ответом мысленно обшаривает свой мозг, в старческойрассеянности задевая и комнату, и, возможно, пугая кур во дворе, вызываяветерок в саду, сдвигая в дальнем королевстве пласт земной коры и пугая тубольшую черепаху.

– Каждый квест героя, – проговорил онразмеренно, – обычно как по мерке укладывается в Книгу Подвигов. Книгакниге, конечно, рознь, но все-таки они примерно равны по объему. Остройнеобходимости в этом, конечно же, нет... но некая эстетичность, что ли...Взгляни на эти полки.

В старых застекленных шкафах менделеевско-тургеневскогооблика на широких полках стояли книги. Ровными рядами, одинаковые как китайцы.Равные по высоте, толстые, одинаковые в коже, с золотыми или медными, отсюда неразберешь, треугольниками на краях.

Я предположил, скорее из вечного желания российского интелявсе отвергать, и ни с чем не соглашаться:

– А если писать крупнее? И расстояние между строкпошире? У нас теперь так делается.

– К сожалению, – ответил маг со вздохом, – унас тоже. Иные времена, иные правы.

К нему подошел молодой помощник, которому Куцелий что-топошептал на ухо. Маг с сомнением покачал головой, жестом отослал, а мне сказалс неловкостью:

– Мой смышленый ученик говорит, что подвигов героевобычно хватает на три Книги Деяний Великих и Славных. Если, конечно, высвершите еще пару квестов... или хотя бы один, то не придется укрупнять буквы.Разве что расстояние между главами пошире, а каждую часть с новой страницы...Мне не хотелось бы, чтобы писцы привыкали халтурить!

Я пожал плечами:

– Если, конечно, второй квест будет поинтереснее.

– Обещаю, – сказал он поспешно.

– Тогда я постараюсь не растягивать, уложите все в этукнигу.

– Все обещаю, – повторил он. – Все-все.

Перед магом почтительно раскрыли огромную книгу с толстымлатунным переплетом. Весом не меньше, чем в полтонны, каждая страница из кожимолодого теленка. Чтобы полистать такую, надо сложение иметь, а у мага с видуодно вычитание.

Страницы зашевелились как наэлектризованные, встопорщились,начали листаться сами, очень удобно, старому магу не надо даже наперелистывание расходовать слюни. Страницы иногда замирали на мгновение, но,повинуясь движению брови, торопливо шелестели дальше. Я видел с какимнапряжением острые глаза старого мага впились в мелькающие значки,

Я ощутил, что меня трогают за браслет на запястье. Куцелийсмотрел большими восторженными глазами. Приложив палец к губам, прошептал:

– Не надо отвлекать мастера.

Я отдвинулся на шаг, сказал тоже негромко:

– Давай, крякай.

Его глаза блудливо опустились. На полу вспыхивал крохотныйдымный след, описывая зигзаги, пытаясь спрятаться в щели между половицами,откуда все-таки дуло, доносился писк, и пахло окотившимися мышами.

– Э-э... – промямлил он, – я разве говорил,что хочу что-то сказать?

– Да ладно тебе. Я ж варвар, а мы хоть не шибко мудрые,зато чуткие.

Он помялся, спросил свистящим шепотом:

– Скажи, герой... почему ты не бросился сразу ккоролеве? Выполнив квест, герой обычно сразу к королеве...

Я запнулся, в самом деле, почему? Может быть, потому, чтодля меня королева все-таки... королева. Хотя умом понимаю, что королева так жеходит в сортир, тужится и пользуется бумажкой, но чувства отказываются этомуверить. Для меня принцесса это не та девка, что, выйдя замуж за принца, спала сего офицерами и конюхами, а при разводе отсудила титул и кучу денег, а затемнацелилась замуж за самого или почти самого богатого мужика на планете...Королева – это...

В затруднении смотрел на Куцелия, не зная как объяснить, чтотакое для меня королева. Его нижняя челюсть потихоньку отвисала, глазарасширились. Похоже, я в самом деле выгляжу варваром, которым сохранил кодексчести, а к королеве все еще относится свято!

Мы оглянулись на мага, тот все еще усилием мысли гонялстраницы. Причем взгляд совсем не был бараньим, как становятся у нашихтелекинетиков, которые у себя на кухне усилием воли сковородки гнут, а на людяхим перышко сдвинуть всегда мешают то ли солнечные пятна, то ли эти, которыеобрабатывают блендомедом.

– Я пока что введу вас в суть дела, – сказалКуцелий шепотом. – Садитесь вот сюда... Осторожнее, у вас такой вес, такойвес!.. И ни капли жира, восхитительно.

Я опустился в кресло, что сразу затрещало под не по-магскимогучим телом. Куцелий следил за мной напряженно, с облегчением перевел дух,когда я расслабился и откинулся на спинку.

В его руке появился желтый свиток, похожий на царскуюграмоту, видны следы воска и отпечатки пальцев спешащего писца, мол, еще однопоследнее сказанье, и летопись окончена моя.

– Там за морем, – сказал Куцелий негромко, нонараспев, – там Империя Шести Мечей, в которую входит королевство ТрехЩитов, царство Четырех Копий и герцогство Одного Коня... Ага, еще и баронствоСеми Заколдованных Плащей За Империей Шести Мечей лежит империя Восьми ЗолотыхСтремян, в которую входят двенадцать королевств... я их сейчас перечислю совсеми землями, герцогствами, грамотами, пэрствами и сэрствами...

Почему-то это перечисление королевств и герцогств, котороееще вчера заставило бы сердце биться чаще, сейчас вызвало какое-то странноечувство. Одна моя половина жадно прислуживалась, а другая начала шевелиться,ерзать задом по ставшему шероховатым креслу, рискуя загнать занозу размером сошприц наркомана.

– Нельзя ли на потом?

Он с великим удивлением воззрился на меня поверх грамоты,похожий на суслика, выглядывающего из норы:

– Что?

– Ну... это перечисление.

– Нельзя, – ответил Куцелий значительно. Он указалнаверх. – Почему-то Тот очень любит все это перечислять. Иногда даже не поодному разу. Нас тоже заставляет... э-э... очень подробно и в деталях, хотя,честно говоря, кто это запоминает?

Я не понял, о чем он, сказал тупо, потому что неварварскостьмоей эпохи заставляет ответить даже на риторический вопрос:

– Для значительности, наверное.