– Вы таким же способом нашли Рогуверд? Спасались из загубленного вами же мира?

– Нас пригласили сюда.

– А вернуться на родину не вариант?

– Наш Эривер болен. Там трудно жить.

– Выходит, везде повторяется одно и то же? – гнев переполнил меня. Я только представила, как армада императора врывается на Землю. Захватят ли маги ушедшее далеко вперед общество – бабушка надвое сказала, но жертвы будут. И единственный, кто может противостоять продвижению беспринципных убийц, мальчишка Конд. – Подобно саранче, вы захватываете мир, а когда все вокруг превращается в хаос, собираете манатки и переходите в другое место?

Я даже не успела осознать, ЧТО и КОМУ говорю, как герцог, чье лицо сделалось каменным, ткнул меня пальцем в лоб. Тошнота, головокружение и темнота. Я умерла?

– И долго ты собираешься спать? – надо мной стоял оглаживающий усы Ферд. Он точно раздумывал, стоит свернуть шатер вместе со мной или все–таки сначала выдворить постоялицу.

– А где остальные? – я приподнялась на локтях и огляделась. Часть шатра, лишенная удерживающих ее пик, провисла, ветер трепал полотнище и сыпал в прорехи мелкими снежинками. В горах началась зима.

– Уже ушли. Тебя велено разбудить в последнюю очередь.

Я резво вскочила на ноги. Вязанные носки с меня не сняли, поэтому напялила сапоги поверх них – хорошо, что у Конда лапа побольше моей.

– А пожевать ничего не найдется?

– Голос у тебя какой–то странный, – Ферд торопливо скатывал ковер, и я едва успела подхватить выданный мне плащ. – То хрипел, теперь звенишь как девчонка.

– Болею, – привычно отовралась я, радуясь, что кроме истопника никто рядом не околачивается. Откашлявшись, продолжила оправдываться. – Чего только не делал, не возвращается родной голос. Так что насчет поесть?

– Там, у костра, на валуне. Полотенчиком накрыто.

Снег припорошил развалины, и в свете дня они уже не смотрелись так ужасно. Следов пребывания армии почти не осталось, лишь закопченные бока камней, рядом с которыми вчера плясало пламя, выдавали недавнее присутствие человека. Я нашла еще теплую миску у костра – безжалостный ветер отсчитывал последние мгновения жизни хиреющего пламени. Чтобы не сдуло салфетку, сверху кто–то заботливый положил завернутый в вощенную бумагу леденец. Развернув его, я улыбнулась. Приятно получить привет от доброй Волюшки. Кашу съела быстро. Холодно да и Ферд поторапливал. Он уже навьючил имущество герцога на двух лошадей. Рядом, прикрывая густой челкой грустные глаза, стояла третья – с самой тяжелой поклажей: печкой, которая согревала шатер ночью.

Я сунула в наплечную суму леденец, недоеденный кусок хлеба и флягу с водой, которую успел наполнить приставленный к Ферду помощник: у подножия разрушенного замка гремела река. Совсем юный, улыбчиво–румяный солдатик забрался на одну из лошадок и повел за собой третью, с печкой. Ферд, желая замыкать наш небольшой отряд, задержался из–за меня – я не сразу села на осла, а взяв его под уздцы, спустилась к реке и, рискуя соскользнуть с камня в ледяную воду, торопливо умылась. Порошок для зубов, которым запаслась еще в монастыре, доставать не рискнула, боясь разозлить и без того нервничающего истопника.

Своих мы увидели нескоро. Тропа под покровом легкого снега вовсе исчезла, и мы передвигались со страхом оступиться и закончить свои дни пусть в не глубоком, но ощетинившемся камнями овраге.

– Плохо закрепил печь! Видишь, лошадь ведет. Как бы не сорвалась, – Ферд ворчливо выговаривал помощнику. Тот краснел и закусывал губы, не желая вступать в спор. У истопника, честно говоря, было время проверить подпругу, но он предпочел кидать на меня, возящуюся с шалью и меховой накидкой, гневные взгляды.

Солдатику стало легче, когда мы догнали пехоту. Один из копейщиков взял на себя заботу о печке, со знанием дела все подтянул–закрепил и, передав свое оружие и заплечную сумку помощнику истопника, повел лошадку за собой.

Мы с Фердом отстали.

– Ты девка, что ли? – произнес вдруг он.

– С чего вы взяли?

– Наблюдал я нынче за тобой. Голос твой совсем не мужицкий да и в шаль завернулась по–бабьи.

Я вздохнула. Ну и как соврать? Слезливая история, которая успокоила кухарок, здесь не пройдет. Скоро вся армия будет знать, что герцог таскает за собой девицу. Еще припишут неизвестно чего. И словно в ответ на думы последовал каверзный вопрос.

– В любовницах его состоишь? Из–за тебя Иллиса отставку получила?

Я вздернула подбородок.

– Наши отношения с герцогом никого не касаются, – огрызнулась, так и не придумав байку.

– Еще как касаются. Мы, может, битву из–за тебя проиграем. Их Светлость вместо того, чтобы о деле думать, будет следить, надеты на тебе носки или нет.

Я заставила осла прибавить шаг, чтобы поравняться с истопником. Как раз дорога позволяла. Подалась вся вперед, чтобы тот меня лучше слышал.

– У меня беда, – для убедительности шмыгнула носом. – Не по своей воле рядом с герцогом держусь. Убежала бы, да момент подходящий не найду.

– Обижает? – живо откликнулся Ферд.

– Чужой он, – выдохнула и опустила голову. – Помните ту ночь, когда убили увоха?

– Ну?

– Я тогда попыталась сбежать, но герцог нагнал. А тут увох…

– То–то он тебя на руках принес…

– Ну.

– Влипла ты девка. Наш–то не знаю, не слышал, чтобы баб обижал, а вот братец его натуральный изверг. Про него такие страсти рассказывают.

– Кровь не вода, – вздохнула я. – Мне бы кто помог. Я бы век благодарна была, – я многозначительно похлопала по суме, одетой через плечо, где заметно бугрился кошель. То, что у меня есть деньги, в армии, благодаря конюху, уже все знали.

– Тут, в горах, я тебе не помощник, а вот на обратном пути отчего бы и не выручить девку, попавшую в беду.

– Мне бы такой момент выбрать, чтобы все думали, что я погибла. Я планировала плащ на мосту оставить, будто увох меня утащил, но не получилось.

– Плани–и–ировала она. Слова–то какие подбираешь. Небось из непростого сословия?

Я вздохнула. Ни подтвердила, ни отказалась. Вытерла слезу, которая выступила из–за ветра.

«Черт, я профессиональная лгунья». Было стыдно и неловко, но успокаивало то, что человек не кинулся сразу же трубить о моей тайне и не отказался помочь.

– Вы только никому не рассказывайте. Не дай боже, до герцога наш разговор дойдет. Особенно Гонате не говорите.

Тут пришла очередь истопника вздыхать.

– Теперь понятно, почему Их Светлость шлем тебе отдал. Ты хоть представляешь, за сколько он его выкупил?

– Нет, – я нахмурилась, ожидая продолжения. Я прекрасно знала цену этой никчемной вещи. Разве что не позволит получить травму, если вдруг головой о камни стукнусь.