— Все в порядке, Стив. Я только позвонила узнать, жив ли ты.Кажется, ты где-то уже глубоко. Будто дал мозгам выходной на несколько часов.Расскажешь мне все, когда вернешься.

— Вэл, Вэл, погоди! Вэл, ты меня слышишь? — Масса жара чутьне подмяла Блайта, когда он сбился с ноги. — Отвечай, Вэл!

— Успокойся, Стив. Когда ты вернешься, я все еще буду дома.Экономь энергию. Судя по голосу, она тебе понадобится.

— У меня все хорошо. Только скажи, что ты слышала моесообщение.

— Какое сообщение?

Снова окатило жарой — он не мог понять, с какой стороны, инасколько быстро ковыляет он сам.

— Мое. Которое я тебе оставил, когда ты была занята тем, чембыла.

— Мне надо было выйти. А ответчик барахлит, наверное. Ятолько что пришла, и на ленте ничего не было.

Блайт остановился, будто телефон до конца размотал невидимыйпровод. Идущие слились в сплошную плоскую массу, потом восстановились.

— Неважно. Время есть, — быстро сказал он. — Я только хотел…

Плечо, значительно более твердое, чем человеческое тело, сполным правом врезалось в его отставленный локоть. Удар подбросил его руку, отрежущей боли в локте ладонь раскрылась. Телефон описал грациозную дугу, клацнулоб ограждение правых мостков и полетел в толпу в тридцати ярдах впереди. Нанего замахали руки, как на насекомое, и он исчез.

— Что вы делаете? — закричал Блайт в лицо проходящего мимостарика. Чем я вам мешаю?

Лицо сына вылезло перед Блайтом с другой стороны так резко,что забрызгало потом щеку.

— Не орите на него, он этим ухом не слышит. Вам еще повезло,что вы не свалились — нельзя так резко останавливаться. Но свалитесь точно,если будете лезть к моему папаше — это я вам обещаю.

— Кто-нибудь, ради Бога, поднимите мой телефон! — завопилБлайт в толпу в полный голос.

Женщины перед ним вздрогнули на фоне своих колыханий изажали уши руками, но больше никто не отреагировал.

— Телефон! — молил он. — Не наступите! Кто-нибудь его видит?Прошу вас, посмотрите! Передайте его назад.

— Я вам сказал про папашино ухо! — прогремел человек слеваот Блайта, поднимая молот кулака — на этот раз только чтобы стереть пот со лба.Блайт замолк, увидев, как в нескольких ярдах впереди поднялась рука, показав нато место, где должен быть его телефон. Это хотя бы было посреди дороги, точнона пути у Блайта. Еще несколько шагов — и антенна, каким-то чудом уцелевшая,мелькнула между бедрами женщины в комбинезоне. Он наклонился, не сбиваясь сшага, и чиркнул волосами по ее левой ягодице. Пальцы его сомкнулись на антеннеи подтащили к нему — только антенну. Согнувшись, он еще шагнул вперед и увидел,как отфутболили влево от него клавиатуру, как еще несколько обломков пластмассывылетели вперед.

Когда он выпрямлялся, его череп охватило что-то горячее, какплоть, и твердое, как бетон. Женщина в комбинезоне повернулась к нему.

— Кого это ты лапаешь?

Тут же на ум пришли несколько горячих ответов, но онсдержался.

— Я не за тем, что вы думаете, мне только вот это былонужно.

Слова, когда были произнесены, не казались ему удачновыбранными, тем более что антенна в его руке торчала вверх, будто еепритягивал, как магнит, пах женщины. Он отдернул антенну назад, обруч начерепе, казалось, сейчас раздавит, и он услышал собственный крик:

— Посмотрите! Кто это сделал? Кто раздавил мой телефон? Увас что, мозгов нету?

— Нечего на нас глазеть, — сказала женщина со все болееобнажающейся и влажной серединой тела.

А сын наклонил к Блайту вспотевшее лицо:

— Держи ряд, если не хочешь такое ухо, как у моего папаши.

И тут же они все потеряли всякое значение, и антенна тожевыскользнула из руки. В этом тоннеле есть еще по крайней мере один работающийтелефон.

При первой попытке прорваться вперед толпа повернула к немуближайшие из своих голов, глаза ее смаргивали пот, рты горячо запыхтели в егосторону и начали бормотать и ворчать:

— Что за паника? Ждите своей очереди. Мы все туда хотим.Держи дистанцию! Там впереди тоже люди.

Толпа предупреждала его на несколько голосов и возвысилаодин голос сзади:

— А куда это он теперь ломится? Боится, что я расскажукопам, как он хватал меня за задницу?

Препятствие всем его звонкам грозило стать материальным,если он не найдет способа через него пробиться.

— Срочно! — пробормотал он в ближайшую пару ушей, которыепосле секундного колебания раздвинули свои тела, давая ему пройти. — Извините,срочно! Извините, — повторял он, повышая напряжение голоса, и смог пробитьсятуда, где должен был быть телефон.

Какому из пятен светловолосых голов он мог принадлежать?Только одна казалась вероятной.

— Простите, — сказал он и понял, что говорит так, будтохочет пройти, и схватился за неожиданно тонкое угловатое плечо этой головы. — Увас только что был телефон? То есть у вас…

— Пустите!

— Да-да. Я хотел сказать, у вас есть…

— Пустите!

— Да, конечно. Отпустил. Видите, у меня рука в моем кармане.Я хотел сказать…

Женщина полуобернулась к нему острым лицом — чтобы увидеть.

— Это не я.

— Я уверен, что был. Не мой телефон, не тот, на которыйсейчас наступили, но ведь вы только что говорили по телефону? Если это не ваш…

Вокруг нее были женские лица, и на всех на них былозащитно-непроницаемое выражение. Она внезапно обернулась, хлестнув его волосамипо правому глазу.

— Кто вас выпустил? Где это дурдом закрыли на ремонт?

— Простите… я не хотел… — Тут было больше, чем он мог успетьвложить в слова, и еще невольно начал мигать правый глаз. — Понимаете ли, этосрочно. Если это не вы, вы тогда видели женщину с телефоном. Она была где-торядом.

Вся группа голов одновременно издевательски ухмыльнулась,потом заговорила головой этой женщины:

— Срочно — это правильно. Вас надо срочно запереть обратно.Вот подождите, пока мы отсюда выйдем и сообщим.

От этих слов Блайт глянул на часы. От пота или слезы изсаднящего глаза цифры расплывались, и пришлось дважды встряхнуть рукой, пока онсмог различить, что не успеет дойти до выхода и найти там телефон. Толпа егоуже не пустила — или пока еще нет, если он только не заметит, что они передаютвперед, чтобы его остановили.