теперь не допустит - и что останется мне, молодому здоровому организму? Ха-ха...

Я горько и нервно рассмеялся собственной дурости. Анька не улыбалась, посмотрела на меня сочувственно...

- Покажешь мне озеро? - внезапно спросила она, отвернувшись, чтобы взять мои вещи и передать мне.

Простой вопрос человечки с трудом пробился к моему воспаленному расстроенному мозгу.

- Ты останешься? - почему-то я был уверен, что она потребует немедленно вернуть ее в Школу, и чуть не задохнулся от безумной надежды.

- Нет, - мягко, но категорично ответила она. - Просто давай немного побудем в твоем Лесу, прежде, чем возвращаться... Другого шанса у меня не будет.... Или тебе трудно оставаться рядом со мной?

- Конечно трудно... - не стал врать я. - Только мы все равно пойдем смотреть озеро, и, если хочешь, я тебе устрою экскурсию вокруг каждого дерева... И это не жертва, Ань, - не дал я ей вставить ни слова, заставив себя улыбнуться.

Она слабо улыбнулась в ответ.

Анька просто непостижима - вот так, сначала подняв меня на немыслимую высоту, скинула в пропасть и тут же протягивает руку, помогая снова карабкаться вверх... давая мне шанс достойно выйти из сложившейся ситуации... и прийти в себя, побыв еще немного в Светлом Лесу, который, поняв мое состояние, наверняка щедро поделится древней магией Светлых со своим неразумным эльфенком, утешая, оттягивая часть невыносимой боли на себя. Лес, в отличие от сородичей, всегда меня любил, несмотря на то, что я полукровка...

Я оделся меньше, чем за минуту. Мы поправляли друг другу воротники, капюшоны курток, расправляя несуществующие складочки, чтобы не поддувало, путались в пуговицах и застежках непослушными дрожащими пальцами, не смея смотреть друг другу в глаза, и я все пытался удержать ее руки, вроде бы помогая, но больше мешая...

И все это было похоже на какую-то агонию, когда все уже свершилось, а разум просто блокирует часть информации, чтобы не сойти с ума от понимания непоправимости произошедшего и оглушающей скорби...

Что ты творишь, Анька? Что мы оба творим с нашей любовью?...

Ветви деревьев, покрытые липким снегом, склонились под его тяжестью и замерли в зачарованном сне. Луна безмолвно взирала на эту красоту, отражаясь узкой длинной дорожкой на поверхности озера. Хрупкий ледок был лишь у самого берега. Две цепочки следов тянулись от домика к водоему.

Проходя по узкой, едва различимой тропинке, Сандриэль чувствовал, как на него снисходит успокаивающее, убаюкивающее забвение, хотя бы на некоторое время притупляя это невозможное отчаяние, охватившее Светлого эльфа после объяснения. Молчаливый Лес забирал его боль, даря утешение, Аня правильно угадала - женская интуиция или их связь подсказала девушке, как будет лучше?

Аня и Сандриэль стояли на берегу. Девушка чувствовала, что ранее надломленный, прячущий свою закомплексованность за маской высокомерия и холодности, парень словно повзрослел, стал более спокойным, уравновешенным. Просто до безумия хотелось теперь оставаться рядом с ним. Но нельзя...

Сандриэль достал из кармана перстень с огромным кроваво-красным камнем. Анька смутно помнила, что где-то уже видела такой. Парень какое-то время разглядывал его, словно на что-то решаясь и вдруг, размахнувшись, закинул далеко в озерную гладь, нарушив очарование зеркальной поверхности. Затем с омерзением вытер руку о штанину. Аня догадалась - это был перстень милорда Д»Эсаура.

- Риль... ты ...

Он понял:

- Да, Ань. Теперь у тебя нет повода стыдиться меня - месть свершилась.

Анька взяла эльфа за руку и заставила повернуться к себе лицом:

- Я никогда не стыдилась - неужели ты не понимал? Глупый мой мальчик, ты просто очень часто делал мне больно, я злилась на тебя, но не стыдилась. Нельзя обвинять ребенка в том, что от него не зависело. Я горжусь тобой, тем, кто ты сейчас.

- Но ты все равно выбрала не меня, - горько отозвался спутник, отводя взгляд.

Аня сжала холодные пальцы Сандриэля.

- Ты понимаешь, какая пропасть на самом деле между эльфами и людьми?

- Мне все равно.

- Мне - не все равно, я...

- Великодушна?

- Нет...

- Глупа?

- Ну, нет же, - возмутилась Аня.

- Жестока? - снова подсказал парень, слегка улыбнувшись, ему нравилось поддразнивать человеку.

- Не угадываешь, - сдалась девушка. - Дай нам немного времени, хорошо?

«Может быть, ты и сам поймешь, какого это, превращаться в старуху рядом с тем, кого любишь и понимать, что воруешь чужое счастье, связав Обетом того, с кем на равных можешь быть лишь десяток лет. Нельзя так поступать с самым дорогим, любимым, желанным существом на свете. Ты молод - ты не сломаешься. Пусть лучше сейчас тебе будет очень больно смириться с горькой утратой, чем потом мучиться из-за непоправимой ошибки, не в силах решиться на предательство», - грустно добавила она про себя.

- Ань, Анечка, прошу тебя...

- Не расстраивайся, Риль, не жалей о несбыточном. Ты же даже не знаешь меня, как следует, ведь я и сама себя не знаю.

- Мне все равно, мне достаточно того, что ты была только со мной сегодня (Аня поняла, что он имел в виду Азеля - он не стоял между ними ночью) и я видел, как ты ко мне относишься. Как ты сама можешь отталкивать меня?

- Ты заслуживаешь большего, чем я могу тебе дать, Светлый Эльф, - твердо произнесла девушка.

- Мне не надо большего, только ты нужна мне, родная...

Анька печально улыбнулась, и две хрустальные дорожки проложили себе путь по щекам человечки. Стало тепло и грустно, грустно той светлой грустью, когда принимаешь верное решение, даже если оно означает, крушение всех чаяний и надежд...

- Не плачь... - Сандриэль обнял ее, уткнувшись лицом в капюшон ее куртки.

- Я не плачу... - шмыгнула носом Анька.

- Врушка, - ласково проворковал он.

- Мог бы сделать вид, что не заметил, - упрекнула она и вздохнула. - Пора в Школу...

Светлый эльф чувствовал, что разговор еще не окончен, но самое страшное, что она, человечка, возможно права...

Вернувшись, Сандриэль расстался с Аней во дворе Школы, и, глядя вслед уходящей девушке, его губы тихо беззвучно шептали:

- Пожалуйста, Анечка... Анька, сделай правильный выбор... умоляю, плевать на условности, ты нужна мне», - он все еще никак не мог смириться. - «Ты моя, ты все равно моя...»

Натан»ниэль вглядывался в зеркальное изображение: Аня была у себя в комнате одна. Точнее не одна, а среди теней, окружавших ее. Тихо перебирая струны гитары, человечка пела: