class="p">...Свеча горела на столе,

Свеча горела...

На озаренный потолок

Ложились тени

Скрещенья рук, скрещенья ног,

Судьбы скрещенья

И падали два башмачка

Со стуком, на пол

И воск, слезами, с ночника

На платье капал,

И все терялось в снежной мгле,

Седой и белой,

Свеча горела на столе,

Свеча горела...

Картинки-видения калейдоскопом сменяли друг друга, метались вокруг нее.

Натан понял, что Сандриэль нарушил его запрет. Еще Старший Принц понял, что Анхель знала, что это последняя ночь - прощальная - столько любви, нежности, страсти... Натан не мог оторваться, даже не заморачиваясь на тему морально-этических соображений по поводу слишком интимной сцены адептов.

«Что же ты наделала, женщина? Как этот мальчик будет жить дальше? Кого он будет так же нежно и трепетно прижимать к своей груди, замирая от счастья? С кем захочет разделить свои беды и радости жизни многих веков? Кого захочет видеть матерью своих детей? Ведь ты обрекла его на вечное одиночество? Неужели не поняла этого?

Что чувствуешь ты, взрослая женщина, по воле ученицы Хранительницы клана Драконов, загнанная со стертой памятью в тело молодой девушки?»

Хельга со временем переплюнет свою предшественницу по части неординарных экспериментов, - мрачно подумал он, отвлекшись на постороннюю мысль.

«Анхель, какие воспоминания из твоей прошлой жизни врываются в твое смятенное сознание?»

Натан»ниэль сам пытался разобраться в своем отношении к этой странной человечке. Если бы Анхель была 19-ти летней девицей, не решилась бы отпустить Сандриэля. Видимо, жизненный опыт подсказывал ей, что такая любовь не бывает долгой. И она прекрасно осознавала глубину пропасти между человеком и существом, жизнь которого измеряется веками. И теперь она выбрала то, что, по ее мнению, позволит и ей, и ему жить дальше, лишь пригубив опьяняющего счастья, чтобы знать - оно существует. И пусть останется светлое воспоминание, легкий сон, вера в то, что чудеса есть в этом мире, но сама Жизнь - нечто большее, чем мимолетное видение.

А еще Натан понял, что видел образ сорокалетней женщины (выглядевшей, правда, моложе своих лет), но перед глазами все равно стояла обыкновенная человеческая девчонка с неординарным поведением.

Натан»ниэль

- Я хочу такую же, - вслух сказал Принц. - Нет! Я хочу именно эту! Что же ты делаешь с нами, Дочь Людей?

«Все равно, сколько тебе лет. Может быть мальчишка-эльф или этот, внук дроу, даже будучи наполовину асурами, не научились пока останавливать Время, зато это под силу мне, с моими сотнями лет за плечами.

Я сделаю тебя такой, какой ты захочешь - хочешь сама. Пожелаешь - останешься девятнадцатилетней девчонкой, а хочешь - прекрасной женщиной, осознающей свою зрелую, расцветшую красоту, которой славятся тридцатилетние похитительницы мужских сердец... Я буду наслаждаться тобой всю свою жизнь: любить, баловать, нежить и лелеять, научу всему, что я знаю сам, покажу тебе силу Эльфийской власти - разделю ее с тобой, буду целовать, когда мне вздумается, а не украдкой, пока ты без сознания или спишь, и не целомудренно - в лобик, а так, как целуют любимых... надоедать своей заботой и опекой... мне под силу остановить Время...

Я лишь не могу никого вернуть из мертвых», - на миг вспомнил я свою первую человеческую женщину и свою любовь к ней.

Эту, вспыхнувшую внезапно, я не могу потерять.

«Хочешь, у тебя будут дети - плевать на честь Рода - пусть кто-нибудь другой заботится о чистоте Крови Младшей Эльфийской ветви. Я хочу простого эльфийского (или человеческого?) счастья!

Мои мысли метались не хуже теней, что кружили вокруг Анхелики, на которую я смотрел через зеркало.

Эти мальчишки еще слишком юны - они не смогут дать тебе того, что смогу я. Никто не подарит тебе столько нерастраченной любви и нежности... Мама называла тебя Анечкой...

- Анечка моя... - шептал я, не в силах отвести взгляд от занимающихся любовью Анхель и Сандриэля в маленькой хижине на краю Светлого Леса.

И не было даже ревности - разве можно ревновать к ребенку, которым и есть по сравнению со мной Риль? Мне было жаль его, нашего мальчика, единственного племянника, не понимающего, что Анхель никогда не останется с ним.

Мои эмоции оказались так сильны, что вырвались из-под контроля и просочились в зазеркалье. Стрекоза - оберег оказалась отличным проводником. Сила моего чувства легко коснулась щеки Анхелики, нежно, ласково, проникая глубже, внедряясь в ее сознание... Я подался вперед, досадуя, что не могу так же материально оказаться рядом с девчонкой, на которой помешался...

Анхель вздрогнула, тени витавшие вокруг нее исчезли, а взгляд приобрел осмысленное выражение. Она заозиралась, не понимая, что это сейчас было, Затем заметила зависшую над ней Стрекозу и нехорошо прищурилась, протягивая руку в приказе опуститься на ее ладонь.

- О, Боги Светлого Леса, что я творю? - очнулся я, пытаясь унять частые удары сердца.

Я медленно стер изображение на зеркальной поверхности и невидящим взглядом уставился перед собой. Как же сделать так, чтобы ты не возвращалась в свой мир, человечка? Мне не понравилось ее выражение лица, как бы не вздумала вернуть мой подарок. Я еще не готов признаться ей. Это будет низко по отношению к Сандриэлю.

Почему вообще пришли такие мысли, что я могу на что-то надеяться? «Что зацепилось за сознание, что позволило надеяться, что я имею хоть какие-то права на тебя?» - мучительно пытался проанализировать свой безрассудный поступок.

И тут на меня снизошло озарение - на столе в комнате первокурсницы, на листе, испещренном портретами Сандриэля и Азалекса, я видел свое лицо. Легкий набросок одного из занятий стрельбой, где я стою позади Анхель, поправляя эльфийский лук в ее руках...

Четко прорисовано лишь лицо, особенно мои глаза, светящиеся теплом и нежностью... Она знает, что нравится мне, причем, поняла это давно... Знает и лишь иногда дает понять, что я нравлюсь ей тоже, но это еще не любовь...

Зачем ты пришла в этот мир, женщина? Зачем смущаешь стольких? Как нам жить, когда настанет время, и ты уйдешь навсегда?...

Как сделать так, чтобы ты осталась?...

Анька переживала за Сандриэля. Он или действительно не понимал, или не хотел понимать, от чего она пыталась уберечь его и саму себя.

Азель же вызывал двоякие чувства. Теперь она не сможет «попрощаться» с ним так же, как с Рилем, и к тому же она все еще была очень зла на него за его развлечения с полуголыми девицами в мрачном бассейне в Царстве его деда...

Когда он вернется? А может, если не вернется, так