– Не нужно, Александр Евгеньевич, – мягко сказалаЛариса, положив ладонь поверх его руки, лежащей на столе. – Я ведьпредупреждала, что отношусь к своей деятельности очень серьезно. Я не блефую.Никогда. И если я говорю, что мы стоим друг друга, значит, у меня есть дляэтого основания. А об уровне моего профессионализма вы можете судить по эпизодус Рудником.

Павлов резко высвободил руку.

– Как я вас найду?

– Я вам позвоню через неделю.

– А если я приму решение раньше?

– Хорошо, я позвоню через три дня. Я могу звонитькаждый день, если хотите. Только не устраивайте детский сад, своего телефона явам все равно не дам. И не надрывайтесь в поисках телефонного аппарата сопределителем номера, я буду звонить вам из автомата.

Лариса говорила по-прежнему мягко, голос ее был низким ивкрадчивым, а улыбка – нежной и теплой. Но у Павлова было такое чувство, чтоего держат за горло ледяной железной рукой.

* * *

И потянулась неделя, самая, наверное, трудная в жизни НастиКаменской. Живя в чужой квартире и не имея возможности вести привычный образжизни, она маялась от съедавшей ее тревоги и неуверенности, умирая от страха,выходя на улицу. Они с Гордеевым разыгрывали комбинацию, результатом которойдолжно стать появление на свет убийцы возле Ларисы Лебедевой или ее квартиры. Сместа убийства Филатовой эксперт Зубов изъял кое-какие следы, которые ничего недавали для поиска убийцы, но позволили бы его идентифицировать. Иными словами,поймай они этого «заказника», при помощи изъятых Зубовым следов можно былоточно сказать, этот ли человек был в квартире Филатовой, когда она погибла.Несмотря на задержание Димы Захарова прямо у трупа Филатовой, Зубов, человекхмурый, неразговорчивый и невероятно упрямый, не поддающийся ни внушению, ниуговорам, отреагировал на теплый чайник единственно правильным образом: еслиубитую здесь ждали, надо попытаться найти следы этого ожидания. Форточки вквартире были распахнуты настежь, но времени прошло очень мало с того момента,как убийца покинул квартиру. Зубов опытным взглядом окинул комнаты, многолетняяпрактика подсказала ему, что если что и есть, то скорее всего – запах,микрочастицы кожи и волосы, оставшиеся в верхней части спинки кресла, на мягкойворсистой ткани. Эти микрочастицы не принадлежали ни Ирине, ни ее отцу. Найтипреступника среди многомиллионного населения страны по таким следам невозможно,но если бы появился конкретный подозреваемый… Вот этого самого подозреваемого иприманивал Гордеев на «живца»-Лебедеву.

Расчет был на то, что Павлов вынужден будет воспользоватьсяуслугами того же человека, который убил Филатову. Для того чтобы расчетоправдался, необходимо было сконструировать ряд условий: Павлов долженпо-настоящему испугаться Ларису Лебедеву, но при этом он не должен обращатьсяни к кому с просьбой дать ему выход на платного исполнителя. Он долженвоспользоваться той связью, которая у него уже есть. Судя по тому, что Павловсмог прибегнуть к услугам «заказника» самого высокого класса, в числе егоблизких знакомых есть представитель (а может, и не один) преступной элиты,который и дал ему эту связь. Либо это и есть тот человек, которого АлександрЕвгеньевич так панически боится, что вынужден был убирать Филатову, либо нет.Шансы – пятьдесят на пятьдесят. Если это разные люди, то надежды на то, что Павловобратится к тому же убийце, почти нет. Он просто попросит другую связь, этобыло бы во всех отношениях грамотно. Но если это все-таки один и тот жечеловек, то Павлов должен побояться просить его о помощи, иначе пришлось быпризнаваться в каких-то своих грехах. В этом случае вполне реальна возможностьвыявить убийцу Филатовой. Либо пан, либо пропал.

В такой постановке задача предстала перед сотрудникамиотдела по борьбе с тяжкими преступлениями против личности. Но самКолобок-Гордеев собирался вести игру гораздо более тонкую и хитрую. Для этогоему пришлось воспользоваться Настей, с которой с момента выхода ее из ресторана«Таджикистан» общаться можно было только по телефону.

– Анастасия, я тебе кое-что продиктую, только ты ничегоне записывай. Хирург, Бурят, Галл, Итальянец, Карден, Блэк. Запомнила? Вот теберазвлечение, чтобы мозги не застаивались. Примерь каждую кличку к возможномуубийце Филатовой.

– Ладно, – растерянно сказала Настя. – Япопробую.

Она с раздражением посмотрела на свое отражение в зеркале.Образ Лебедевой был ей противен до оскомины. От толстого слоя грима, да еще втакую жару, у Насти испортилась кожа, покрывшись пятнами и прыщами. Она бояласьпользоваться снотворным, чтобы не потерять ночью реакцию и ясность мышления, ноот бессонницы болела голова и одолевала слабость. Затихшая, казалось, намертвой точке ситуация могла взорваться в любой момент, поэтому даже в квартиреНастя обязана была быть Лебедевой и каждое утро подолгу сидеть перед зеркалом,завивая крашеные волосы и рисуя лицо. Даже на ночь часть грима нужно былооставлять, на случай, если придется открывать дверь какому-нибудь «визитеру».По поводу этих случайностей Настя пыталась поговорить с Гордеевым, но такничего и не добилась. Ей казалось, что куда проще было бы «подсунуть» Павловуее адрес и спокойно ждать, когда появится «заказник». Однако Гордеев упорноделал из Лебедевой человека-невидимку, а вернее – неуловимку, женщину без имении адреса. Если их план срабатывает, это доставит Павлову или нанятому им убийцедополнительные хлопоты по установлению если не личности шантажистки, то, покрайней мере, ее местожительства. А это означает, что каждую минуту в дверьможет позвонить «слесарь», «столяр» или «юноша, который ищет Катю. Здесь неживет? Извините». Это вовсе не обязательно будет убийца, это может быть ктоугодно, кому заплатили за то, чтобы он выяснил, в какой квартире живетдлинноногая красотка с рыже-каштановыми волосами и карими глазами. Конечно, этопричиняло Насте множество неудобств, заставляя ее двадцать четыре часа в суткижить в образе Лебедевой, но, позлившись на Колобка полдня, она оценила егозамысел, вернее – другую задачу, которую он пытался таким образом решить.

Получив от начальника шесть кличек, она несколько минутпобродила бесцельно по квартире, потом принялась за обустройство рабочегоместа. Чистый стол на кухне, крепкий кофе, сигареты, шесть листов бумаги, накаждом – ничего не значащий для постороннего взгляда заголовок. Настяотхлебнула кофе, прикрыла глаза. Хирург… Карден… Любит модно одеваться? Или самхудожник-модельер? Бурят… По месту рождения? По внешности? Блэк. Ничего вголову не приходит. Набор звуков или в переводе с какого-нибудь языка имеетсмысловую нагрузку? Итальянец… Похож на известного киноактера? Изучалитальянский язык? Темпераментный брюнет, но не кавказского типа?

Настя методично повторяла про себя непонятные слова-клички,снимая слой за слоем возможные объяснения и привязки, начиная с самыхповерхностных и кончая абсолютно алогичными, не имеющими никакого смысла. Вкакой-то момент она почувствовала знакомый холодок в желудке, но не успелазаметить, в ответ на какую мысль он возник. Через несколько минут всеповторилось, и опять Настя не успела зафиксировать мысль, не мысль даже, амимолетное движение на уровне подсознания. Она начала раздражаться. Чужаяквартира, этот вынужденный переезд нарушили ей все планы. Побаливает спина, нонет привычного уютного Лешки, который знает, как ей помочь. Она не высыпается,нервничает, она плохо себя чувствует – и вот результат. Она не в состояниирешить аналитическую задачу. То есть дело, конечно, не в том, что она не можетее решить, на свете множество задач, решить которые Настя Каменская не всостоянии. Дело в том, что решение есть, она в этом уверена, она это чувствуетпо знакомым спазмам в животе, но впервые в жизни ей не удается «вытащить» эторешение на уровень сознания и сформулировать его. Видимо, она и в самом деле негодится для оперативной работы, если в условиях физического дискомфорта у нее вбуквальном смысле слова отказывают мозги. Не зря за ее спиной коллегинасмехаются и злятся. Наверное, сидя в спокойном кабинете, каждый сумел быработать, как Каменская. А вот когда ей пришлось впервые поработать так, каквсе оперативники, оказалось, что она ничего не может. Все бессмысленно. Всезря. Она провалит всю операцию. Сколько усилий затрачено впустую…