удалось починить, но броня с этого бока была у него помятой и изрезанной. Так что он не мог подставляться под удар левой стороной.

Группа осматривалась в зале. Рейко плавно вертела головой. Умная оптика её шлема автоматически делала фото и снимала всё на видео (от громоздкой химзащиты решили пока отказаться, ведь угроза газовой атаки не подтвердилась). А Фид по пути успевал ещё вносить уточнения в составляемые карты, сверяясь с дальномером полушлема и с шагомером телефона. Леонид просто оглядывался – скорее как-то потерянно и задумчиво, чем целенаправленно. Но уже и не испуганно. В его взгляде начинал сквозить въедливый интерес. Фёдор с Джоном гадали о природе механизмов, склоняясь к выводу, что это конвейер для переработки породы. Оставался только вопрос: зачем он тут? Не мог же Объект быть построен для банальных геологических разработок! Хотя, может, это были всего лишь вспомогательные устройства, требовавшиеся на этапе строительства? И механики вскоре ожидали здесь увидеть экскаваторы и буры почвы.

Они действительно кое-что увидели, добравшись до седины цеха. Но только не совсем то, что предполагали найти.

Тут конвейеры расходились в стороны, освобождая место для рельсов, а те были плотно заставлены пустыми вагонетками. Тележки замерли, пересекая цех справа-налево, перечеркнув его поперёк линией своего состава. Вагончики стояли так тесно, что у Первого в мыслях возникла картина столкновения. Некоторые вагонетки поднялись на дыбы, упираясь в рельсы задними колёсами и налезая друг на друга передними, а то и наоборот, вставая на передние, задирая вверх заднюю часть, заваливаясь набок и складываясь кособокими штабелями.

Выползали тележки когда-то из портала в правой стене и ехали к проёму напротив. Вот только проём этот был очень необычным. Большое круглое жерло уходящего вниз тоннеля зияло в стене чёрной дырой, и в устье дыры красовалась непонятная стальная конструкция.

Это было что-то вроде полого шара, сформированного дугообразными рёбрами удивительного строения. То есть не просто кольцами, а в свою очередь целыми механизмами – изогнутыми, составными, со множеством шарниров и поршней. Рёбер было всего штуки три, но они обладали такой сложной конфигурацией, что опутывали пустое пространство внутри шара, переламываясь и изгибаясь, но нигде не пересекаясь в количестве больше двух. Мощные, металлические, но при этом странно изящные дуги. Каждая из них извивалась ступенчатой спиралью, и каждая входила ребром в свой собственный паз в тоннеле. Казалось, если эту конструкцию когда-нибудь приведут в действие, то она покатится вниз, скользя по его желобам и закручиваясь, как пуля в стволе нарезной винтовки.

В центре этой конструкции на шарнирах крепилась люлька размером чуть побольше тележек. Люлька напоминала ковш экскаватора, и своей наклонной стенкой как раз была обращена к рельсам, подползавшим к механизму вплотную, а под ним поворачивавшим круто вбок. Над люлькой в сложенном виде замерла система хитроумных захватов. Очевидно, когда-то они оперировали вагонетками.

Вик шагнул вперёд, собираясь перелезть через ряды тележек, а другие члены группы застыли, заворожённые видом механизма. Фид тоже хотел подойти к нему, тем более что рядом торчала стойка с джойстиком управления, утыканная цветными кнопками. Но Ханни его одёрнула:

– Нет. Просто сфоткайте, и всё.

Под присмотром Первого, вскинувшего автомат, Вик полез через вагонетки на другую сторону – там впереди виднелся обычный прямоугольный выход из зала. Ханни тоже шагнула к вагончикам, намереваясь перелезть через них, а затем приказать наёмникам помочь с этим мирным спецам. И тут Первому будто бы что-то мягко толкнулось в голову. Сознание его словно раздвоилось. Он как будто увидел то, что сейчас произойдёт.

Первый рванулся к тележкам и яростно толкнул Ханни. Она через них кувыркнулась, полетев вперёд головой. Броня смягчила удар, да и Ханни успела выставить вперёд руки. Ей почти удалось при падении сделать плавный перекат.

Вскочив на ноги, она ошарашенно воззрилась на Первого. К нему подлетели Бука и Дан, ничего не понимая, но всё равно попытавшись парня скрутить. Он обернулся и резко оттолкнул их. Но было поздно. Под натиском наёмников Первому пришлось отставить ногу назад, чтобы сохранить равновесие. Нога попала в зазор между бортиками тележек.

Именно в эту секунду раздался металлический лязг. И гудение – электричество вдруг побежало по жилам Объекта. Первого дёрнуло током, но не сильно: нога соскользнула с железного рельса. Он рванулся обратно, но тщетно. Вагонетки пришли в движение. Внезапно, все разом, громыхая, наваливаясь на него всем весом покорёженного состава.

Первого потащило вместе с вагонетками к жерлу тоннеля. В его устье от странной конструкции отделились клешни-захваты. Они ловко сграбастали пальцами головную тележку состава. Ну а вместе в с ней, конечно, и Первого, прижав его к вагончику так, что аж затрещала броня.

– Нет! – пронзительно взвизгнула Ханни.

Первый попробовал вывернуться. Но стальные захваты уже вытряхивали вагонетку, опрокинув её над люлькой и подвесив парня вниз головой. Затем они как-то умудрились выпустить ногу Первого, и тот грохнулся в металлический ковш. Шар дёрнулся, как будто его микровзрывом сорвало с креплений, дав ему мощный толчок. Первому ничего не осталось, кроме как изо всех сил вцепиться в края люльки.

Шар с грохотом нёсся по штольне, вращаясь сразу по нескольким осям, утаскивая Первого вниз. Ещё мгновение он отчаянно ловил взглядом свет, льющийся в жерло тоннеля, и сквозь бешеную круговерть перед взором маячила пара льдинок широко распахнутых глаз. А в ушах звенел вопль Ханни: «Первый, нет!..» И одновременно ему казалось, что это вовсе не он проваливается в какой-то тоннель. Нет, он на самом деле стоит возле штольни вместе с отрядом. И кричит тоже он, глядя, как изумлённые голубые глаза уносятся от него в черноту.

Его тело ломали перегрузки. Первый плохо соображал и не знал, падает ли он или правда стоит у края тоннеля. Стоит и смотрит, как Ханни утягивает во мрак. Но потом он вновь ощутил чудовищную гравитацию. Почувствовал, как его тащит в неотвратимую бездну, а сознание пожирают крики из динамиков шлема.

Шар тряхнуло. Крики оборвались. Рация затрещала бессмысленным шумом помех. Новый страшный толчок, и Первый окунулся во тьму. И была она то ли вокруг, то ли в его голове.

***

Первый с трудом шевельнулся. Его подташнивало, а взгляд не мог сфокусироваться на чём-то конкретном – перед глазами всё плыло и дёргалось, пролистываясь справа-налево, словно плёнка в сломанном кинопроекторе. Но и смотреть-то особо было не на что: только слабое пятно света теплилось где-то впереди, но его так и норовила сглотнуть безучастная тьма. И вдруг он услышал голос:

– Первый… Эй, Первый… Приём!

Он подумал, что голос из рации, и заорал во всё