Палец щелкнул по кнопке «stop» на старом видавшем виды красном аудио-приемнике. А затем на кнопку извлечения кассеты.

Щелк!

Кармашек отворился, и медик вытащил аудиокассету с зажеванной и размотанной лентой. В ход пошел карандаш, вставив его в отверстие катушки, человек в белом халате вновь замотал ленту внутрь. Затем зачем-то потряс кассету, дунул на нее и, вставив в магнитофон, захлопнул карман. После чего щелкнул по кнопке «play».

Из колонок приемника вновь зазвучал голос короля рок-н-ролла:

Доктор улыбнулся. Слегка пританцовывая под запрещенную партией музыку, он начал натягивать латексные перчатки. То, что музыку кто-то может услышать, он не опасался, во-первых, уже давно ночь, и больница почти пуста, лишь дежурные медсестры посапывают на посту, а во-вторых, его пациенты уже точно никому не смогут ничего рассказать. Патологоанатом взял скальпель и в лучших традициях рок-н-ролла развернулся на месте и взглянул на холодные стальные столы, на которых под белыми простынями лежали три трупа.

«Странное, конечно, дело, — подумал он. — Три смерти в один день. Отчего? Почему? Ну, это мы сейчас и выясним».

Рука в латексной перчатке откинула первую простыню. Под ней лежала молодая рыжеволосая обнаженная девушка. Взгляд сам собой приковался к ее красивой округлой груди и заострился на розовых сосочках.

«Хороша чертовка, — похотливо подумал доктор. — Впрочем, была».

Рука скользнула к правой груди и, не церемонясь, облапала ее.

«Все такая же упругая, как и при жизни. Что, кстати, странно. Да и трупные пятна еще не проступили. Прям как живая. Даже жалко резать такую красоту, но что поделать».

Скальпель лег по центру грудной клетки и надавил. Из-под острого лезвия показалась кровь. Патологоанатом уже было хотел провести длинный разрез, но что-то вдруг насторожило его. Кровь отнюдь не была свернувшейся, как у пролежавшего несколько часов трупа. Он прикоснулся к алой влаге, та оказалась теплой.

— Что за?

И вдруг труп открыл глаза.

На патологоанатома взглянули карие зрачки. В цвете синеватого электрического света медику показалось, что они горят адским пламенем. Рациональное мышление тут же отключилось, а включился инстинкт, подогретый страхом.

— Срань Троцкого! Ты зомби! — пролепетал врач, вспоминая запрещенные западные фильмы о нашествии живых мертвецов.

— Кто? — удивленно пробормотала Юля. Мозг еще не до конца осознал происходящее, но человек в медицинском халате с окровавленным скальпелем в руке явно не внушал доверия. Вдобавок ко всему из колонок доносился голос Элвиса Пресли:

— Умри, мертвяк, тебе не достанутся мои мозги! — вдруг закричал доктор и устремил скальпель к Юлиной шее.

Реакция не подвела, девушка успела перехватить руку патологоанатома уже почти возле самого горла.

Послышался шорох. На соседнем столе кто-то зашевелился под простыней, а затем поднялся. Белая ткань все так же осталась висеть на лице второго живого мертвеца.

— А-а-а! — словно резанный заверещал медик и надавил что есть силы, пытаясь вонзить в Юлино горло скальпель.

Ёжик перехватила запястье обезумевшего доктора обеими руками и отвела их в сторону, а затем вцепилась в его ладонь зубами, поскольку тело все еще отказывалось полностью повиноваться.

— Ты укусила меня? — взвизгнул врач, испуганными глазами уставившись на рану. — Укусила меня, чертова сука! Теперь я стану таким же, как ты!

Бац!

Музыка вдруг оборвалась, а обезумевший доктор закатил глаза и свалился без чувств. А за его спиной на соседнем столе в полусидячем положении с раздолбанным аудиомагнитофоном в руке показался Громов-старший.

— Спасибо, — поблагодарила Юля.

Громов кивнул и выпустил магнитофон из рук, тот шмякнулся на кафельный пол рядом с бесчувственным патологоанатомом.

— Это ничего не меняет, — заговорил Громов.

Юля присела на стол и с интересом взглянула на бывшего майора милиции.

— Знай, кто бы ты ни была, авантюристка, запудрившая сыну мозги, или же, в самом деле, какой-то страж времени, но я не доверяю тебе и буду приглядывать за тобой.

— Хорошо, — нахально улыбнулась ёжик. — Можете приглядывать хоть в оба глаза. — С этими словами она встала со стола, и, ничуть не стесняясь собственной наготы, зашагала к стальному шкафу.

«Она дразнит меня, — подумал бывший майор. — Только вот зачем?»

Громов проводил ее суровым взглядом, скользнул по гладкой спине, на мгновение задержался на розовой округлой попке, явно привыкшей к приседаниям со штангой, но затем вдруг советское воспитание дало о себе знать и, фыркнув, он отвернулся.

— Что ты ищешь, Гончарова? — обвязывая простыню вокруг талии, спросил Громов. — И где Денис с девочками?

— Нашу одежду, — ответила Юля, натягивая черную перчатку на левую руку, а уже затем хватаясь за нижнее белье. — А ваш сын опаздывает, как и всегда. Подумать только, меня чуть было не вскрыли, как какую-то лягушку на уроке биологии, а он где-то прохлаждается. Ну, я ему устрою!

Будто почувствовав негодование колючего тирана, Денис не заставил себя долго ждать. Дверь морга со скрипом отворилась, и в комнату вошел Громов-младший в полной боевой амуниции: в бронежилете, шлеме и с внушительной черной сумкой. Следом за ним протиснулись Анастасия и Кики. Девочки отчего-то сменили наряд медсестер и переоделись в форму пионерок, возможно, по их мнению, она выглядела менее вызывающе, а возможно, она была им просто роднее. Правда, по мнению Дениса, в таком виде они больше походили на двух сестричек из пошлого японского аниме-мультфильма. Впрочем, Настя все же накинула на себя броник, а Кики любимую косуху.

— Не прошло и года, — при виде Дениса фыркнула ёжик.

— Мы выжидали, — вылупившись на Юлю, облаченную в одно нижнее белье, пробормотал Денис.

— Да не пялься ты на меня так, — прыснула ёжик и недовольно сложила руки на груди. — Будто ты там чего-то еще не видел.

— Ну, зайка, ты же знаешь, что я всегда рад лицезреть твои прекрасные формы, — постарался пошутить Денис.

Анастасия неодобрительно фыркнула.

Юля же тем временем достала тюремную робу и с сомнением на нее посмотрела.