Я был милостив, слишком хотелось дослушать конец этой истории. «Пламенеющий взгляд» лишь слегка коснулся его.

— Не смейте больше говорить о Геранте, червяк! Вы хуже её в сто крат!

Лорд кивнул и присмирел.

— Я бы, с вашего позволения, продолжил, — произнёс он, но кашель такого разрешения не дал. Приступ длился дольше обычного, во время оного я сидел и думал о том, как это по-человечески цепляться за жизнь, которой осталось на мелкую монету.

— Я не обманываю Оливию, как вы думаете, не использую её ради того, чтобы выпросить у Богов три-четыре года жизни.

— Правда?

Я почти улыбнулся, хотя приятного в ситуации было мало. Драконы умеют быть безжалостными, но даже для меня цинизм сидящего напротив был высшей пробы. Впрочем, я сразу вспомнил другое утро и другой разговор, уже в моём фамильном замке, когда старый Лаветт торговал Исиндору с не меньшим жаром, чем нынешний. Видно, порода у них такая. Мелкая.

— Истинно так, Дэниел, — дородный мужчина, каким и был лорд Лаветт, как-то подсдулся и сейчас напоминал злобного колдуна-подменыша, цеплявшегося за оболочку, чтобы никто не разглядел его настоящую сущность. — Она и вам будет полезна. Оливия умна, дерзка, сейчас таких любят. А ещё она даст вам силы и новое родовое имя, которое не будет зависеть от прихоти нового покровителя.

— Продолжим разговор позже, а сейчас мне надо собирать вещи, я еду в округ Вронхиль, — произнёс я и поднялся на ноги. Отталкивать лорда и превращать его во врага мне было пока ни к чему.

Ему ничего не стоило через золото и связи нашептать королю, что такого как я лучше держать вдали от двора. Однажды этот ход уже погубил моего отца и меня, приходилось быть осторожным. Если мне будет запрещён въезд в столицу, то даже высокопоставленным лордам-огнепоклонникам потребуется немало времени, чтобы добиться моего возвращения.

А когда это наконец произойдёт, Ниара уже выйдет замуж или отдалится настолько, что всё надо будет начинать заново. А у меня больше не было времени ждать.

Я хотел завладеть её душой и телом, наполнить её собой, чтобы, даже закрывая глаза, Геранта или Ниара, они обе слились для меня в одну, думала и дышала только ожиданием нашей встречи.

Это было слегка наивно, а я не был наивен, но помечтать любил. Геранта никогда бы не стала моей всецело, даже если не вышла замуж, отдав мне свою руку, я не смог составлять всю её жизнь. Ведьмы живучи, коварны, хитры. Я влюбился в ведьму и сам подписал себе приговор.

Я не злился за это на Геранту. Причина моей мести была иной — она должна была меня одурачить, например, не приехать в ночь побега, но не предать в руки тех, кто мечтал заковать зверя в цепи и держать его вдали от моря и неба. Она, как никто другой, должна была понимать, что такая участь хуже смерти.

Ей повезло, что заклятие той самой броши, что служила прощальным подарком, лишь усыпило Дракона. И теперь оно поможет мне поработить новую душу. Если Подземный мир существует, если Геранта может видеть меня, то я заставлю её мучиться. А коли нет, то мучиться будет та, кто осталась!

Кто возникла из миража, прошла через века, обновив тело, но не суть, она обрела плоть и кровь, она снова способна испытывать боль, а значит, и причинять её. Ниара, Геранта — они суть одно, и судить их я буду как одну!

Я метался по комнате, самолично укладывая дорожную сумку. Прорычал на слугу, вызвавшегося помочь мне в сборах, и он с ужасом попятился, растянувшись на пороге, зацепившись ногой за угол ковра. Вскоре дверь закрылась, оставив меня наедине с тем жаром, утолить который был не в силах самый сильный холод на Диком севере, где не бывает лета, равно как и жизни.

Мой срок пришёл. Связь между мной и Герантой не порвалась, возможно, стала крепче, и должен был положить этому конец, иначе всё-таки окончу свои дни как отец. В цепях, которые не в силах разорвать.

В дверь робко постучали.

— Пошёл вон! — крикнул я и закрыл сумку, положив на её дно брошь с кроваво-красным зрачком, обёрнутую в платок с её инициалами. Ещё один подарок на долгую память. Обоюдоострый, брошь теперь — моё оружие, Геранта!

Стук повторился, я не отвечал. Тихо подошёл и распахнул створку, столкнувшись лицом к лицу с другой женщиной, о которой сейчас совершенно не думал.

Глава 9. Зверь из древних сказок

1

Ниара

«Сокровищница зверя устраивалась в каменном гроте или логове. Он сносил туда все диковинки, которые мог найти, чтобы в темноте, освещаемой лишь блеском золота, единолично наслаждаться мерцанием Древних каменьев, что нашёптывали ему свои тайны. Толкали на преступления и делали зверя ещё сильнее и кровожаднее».

Берта читала книгу легенд и сказок с такой интонацией, что впечатлительные девы должны были падать в обморок от страха.

— Тебе не надоело? — лениво отозвалась я, обмахиваясь маленьким ручным веером. Магический шар над нашими головами вздрогнул и моргнул, словно сам только что очнулся от дрёмы, навеянной сказкой.

— А я говорю вам, это ещё моя матушка повторяла, а ей ваша бабка рассказывала: Древние камни — зло!

Я бросила быстрый взгляд на дорожную сумочку, на дне которой лежал изумруд.

— И крылатый демон тоже, — фыркнула я, вспоминая напутствия Главной храмовницы. Эта дама ради проводов облачилась в белую хламиду и была похожа на оракула, предсказывающего смерть. С таким лицом, на котором не дрогнул ни один мускул, только на смерть и провожать!

— Не говорите так, госпожа, а то беду накликаете! — прошептала Берта и наконец отложила толстую пыльную книгу, на которую я косилась не без опаски.

Читать я любила, у моего отца обширная библиотека, но больше всего в ней отводилось место для научных трудов, написанных так, что и ребёнок бы смог разобраться. Про крылатых демонов, насылаемых на нечестивцев Двуликим, это к моей матушке, вот уж кто любительница сказок и древних проклятий!

— И как, по-твоему, это сокровище можно сохранить в тайне? — засмеялась я, желая отвлечь Берту. Бедняга даже при небывалой жаре в конце весны куталась в толстую накидку.

Есть люди, которым нравится наслушаться мрачных историй и дрожать в темноте, специально не включая свет. Берта была одной из них и на все мои размышления находила контраргумент. Этим она мне и нравилась: с такой служанкой-подругой-сестрой было забавно упражняться в логике, отец хвалил меня и говорил, что именно так формируется независимость суждений.