Со вторым, сразу видно, кончено – лежит навзничь, широкораскрытые глаза уставились в серое небо, с утра грозившее разразиться снежком,да так и не собравшееся. Этот помоложе, да и одет получше, в руке зажат яркийпластиковый пакет, из него раскатились яблоки.

Даша медленно шла мимо шеренги киосков – кое-где открытымаленькие окошечки, за решетками рядами разномастного импортного пойла,шоколадок и сигаретных пачек маячат испуганные лица. Здешним продавцам можнопосочувствовать – после каждой разборки на площади по киоскам Карфагеномпроходят и люди Бортко, и люди Воловикова, и «областники», и районщики – все,что характерно, требуют показаний и, уж конечно, малость давят, малостьприпугивают. Так что работенка тут нервная, хоть из киоскеров никого еще неубили. Зато при стычке басалаевцев с залетными «махновцами» басалаевскихмордоворотов подстраховывал организм с автоматом, засевший аккурат в киосочкепод вывеской «Жемчужина», мимо которого Даша сейчас маршировала…

Рассеянно глянув на площадь, она удивилась – явственнопоказалось, будто чего-то привычного не хватает. И тут же сообразила: как-тонезаметно привыкла уже сталкиваться на месте происшествия с Трофимовым иДроновым, а их-то как раз сейчас и не было…

Вдумчивую работу с киоскерами еще не начинали. Просто состороны дверей расположились несколько автоматчиков – чтобы будущие клиенты невздумали самовольно покинуть сцену. Даша прошла еще пару метров…

И резко остановилась. В промежутке меж двумя киосками –вполне достаточно человеку, чтобы протиснуться, – увидела дватемно-красных пятна. Наклонилась. Без всякой брезгливости тронула указательнымпальцем. На пальце остался след. Кровь была свежая.

Повернулась боком и проскользнула на ту сторону. Низконагнулась к замусоренному асфальту – еще два пятна, побольше и подлиннее. Иеще… Ясненько!

Тот, с кого капала кровь, мог спрягаться только здесь.Конечно, он мог и порезаться, открывая пивко, но сейчас не верилось всовпадения…

Даша мгновенно достала пистолет, бесшумно отпрыгнула ксоседнему киоску и свистнула. Когда к ней обернулся ближайший автоматчик,показала пальцем на нужную дверь.

Ведмедевский спецназовец просек моментально. Бормотнулчто-то в прикрепленную к плечу рацию и кинулся к Даше. С другой стороныподбегали еще трое, Даша остановила их жестом, еще раз показав на дверь. Ониприжались к соседнему киоску, держа автоматы стволами вверх.

Оглядевшись, Даша взяла из картонного ящика рядом пустуюпузатенькую бутылку из-под импортного пива, тщательно прицелилась и запустилаею в нужную дверь. Подождала секунду, крикнула:

– Выходи! Я тебя застукала!

Внутри раздался отчаянный девичий визг, и вновь наступилатишина, изредка перемежавшаяся бормочущим оханьем, словно девчонке зажималирот.

– Внимание, уголовный розыск! – крикнула Даша. –Все равно не поверю, что дома никого нет! – и поневоле вспомнилабессмертного Жеглова. – Значитца, так: дверь отпереть, все нехорошиеигрушки выкинуть, а следом – с поднятыми руками по одному! В темпе вальса! Даюдесять секунд, потом швырнем гранату в форточку!

В общем-то она ничуть не волновалась и не напрягалась почти,оттого и позволила себе длинный монолог. Едва ли сыщется ловушка надежнее,нежели коммерческий киоск в светлое время дня. Потайных ходов там не бывает, апули прошивают его навылет. Достаточно шарахнуть внутрь «Зарю» – и всех можнобрать тепленькими, укаканными. Правда, ради пресловутого экстренного потрошениялучше обойтись без «Зари» и прочих атмосферных красот…

– Кончился отсчет! – крикнула она. Спецназовец,сняв с пояса «Зарю», бесшумно протиснулся на ту сторону, занял исходную позициюи выжидательно уставился на Дашу.

– Гарантии какие? – наконец-то послышался мужскойголос.

– Гарантии? За адвокатом еще сейчас, блядь,пошлем! – рявкнула Даша. – Говорит капитан Шевчук, Рыжая! Живооттуда, мать твою! Гранату влеплю!

– Убери «Рысей»! – раздалось оттуда. –Издырявят ведь, падлы, сгоряча! Тебе сдамся!

– Какие дырки? – громко спросила Даша. – Тымне, соколик, для душевного базара нужен, не бзди!

Послышался стук об асфальт чего-то определенно железного, итут же парень с «Зарей» негромко свистнул, привлекая внимание Даши, ткнулуказательным пальцем себе под ноги, сделал движение, словно стрелял изпистолета. «Пушку выкинул, сучонок, – сообразила Даша, – стерпальчики и выкинул…»

– Открывай! – крикнула она, переместившисьпоближе.

Дверь наполовину отошла, выскочила девчонка с поднятымируками, в распахнутом фиолетовом пуховике, простоволосая, заполошно метнулась всторону. «Рысенок» ловко ее поймал и заключил в надежные дружеские объятия.Даша подняла пистолет дулом вверх. Дверь распахнулась во всю ширину, появилсяюный верзила с поднятыми грабками – ладони перепачканы кровью, и светлыемешковатые брюки на левой ноге, пониже колена, густо подплыли кровью, заляпавшейи белый «Рибок». Он пошатнулся, сделал шаг наружу под прицелом трех автоматов –и сполз по рифленой повдоль стенке киоска, сел на задницу, все еще держа рукинелепо воздетыми.

Двое спецназовцев шустро, не помешав друг другу, ворвались вкиоск и моментально установили, что там не осталось ни единой живой души.Третий принес китайский ТТ, бережно держа за кончик дула двумя пальчиками, неуступавшими по толщине стволу. Нюхнул ствол, отрицательно мотнул головой. Дашатоже понюхала – ни малейшего запашка свежего выстрела.

– Твой? – спросила она окровавленного юниора.

Пленный мотнул головой, закатывая глаза и вроде бы собираясьулечься в обморок. Спецназовец безжалостно украсил его наручниками, второйраспорол ножом брюки и стал изучать рану.

– Не знаю я его… – всхлипнула девчонка, трепыхаясьв профессионально цепких объятиях. – Залетел вдруг…

– Невиноватая ты, он сам пришел… – задумчивосказала Даша. – Ты что же, дверь нараспашку держала? На «пластинке»-то?Ладно, с тобой мы еще споем, Лизавета… Что там у него?

– Фигня, – дернул крутым плечомкамуфляжник. – Пулевое касательное, до мякоти. Подсыхает уже. Костя,любого технаря из этой лавки приволоки, сполоснем и платком замотаем, недокторов же ради такого звать…

– Требую врача! – взвыл пленный, что-то раздумавпадать в обморок.

– Молчать, ты, – сказала Даша, присев рядом с нимна корточки. – Выходит, знаешь меня, киндер? Тем лучше. Кликуху и«прописку», быстро! Запечатаю на тридцатник за оказание злостногосопротивления, слезами умоешься…

Она торопилась, пока клиент не опомнился от растерянности иболи. Раз он не стрелял, открутиться сможет легко – пальцы успел стереть соствола наголо, может статься, его никто и не видел, заскочил человек в первуюпопавшуюся щель, спасаясь от пуль. Если пистолет чистый, ничегошеньки непришьешь…