я буду твоей совестью, сестра, — хмыкнул он, уловив её раздражение.

— Пацан тоже виноват.

— И что же он сделал? — голос Юэ звучал в её голове так громко, что порой Тэлли хотелось его заглушить.

— Ему нравились пустынники, он хотел стать одним из них, — ответила она, шагая за Элом, который вёл их к таверне, где они остановились.

Голод мучил её, и она знала, что её охранитель ощущает его так же, даже если сам не нуждался в пище.

— Ты это доподлинно знаешь?

— Я это видела по его лицу, — отрезала Тэлли и резко закрылась от Юэ. Он слишком много болтает.

— Что ты выяснил? — прошептала Тэлли, зная, что её охранитель услышит её даже сквозь гул многолюдной улицы.

— Она отправляла к пустынникам тех, кто мог что-то разболтать. Они обслуживали помощников лорда и некоторых из братства, и те выбалтывали им информацию, — тихо ответил Эл.

У Тэлли не было аурийского слуха, поэтому ему пришлось наклониться ближе, почти касаясь губами её уха.

— Идиоты, — усмехнулась она. — И почему мужчины не могут себя контролировать во время секса?

— Это происходит не во время, госпожа. Чаще всего после, — услужливо пояснил Эл.

Замерев, Тэлли удивлённо уставилась на него, ошарашенная внезапной мыслью.

— Нет, госпожа моей души, я ничего не рассказываю. Я, наоборот, расспрашиваю их, — ответил он мгновенно, уловив лишь эмоции её души, даже прежде, чем мысль оформилась в слова. — Я никогда не предам тебя, любимая.

Тэлли внимательно посмотрела на него. Ей вдруг пришло на ум, что, возможно, стоило наложить запрет на информацию о ней — так, чтобы даже под страхом смерти он не мог выдать ни единого слова о ней. Но, осознав, что они отвлеклись от темы, она вновь взглянула на него, ожидая продолжения.

— Трое в братстве играют на обе стороны, продают информацию и тем, и тем, — спокойно продолжил Эл. — А помощники лордов обоих городов шпионят за государственными делами и подтасовывают результаты отчётов, чтобы искусственно поднимать или снижать стоимость товаров.

— Зачем?

— На разнице цен пустынники получали дополнительный доход, который использовали для взяток и подкупа остальных горожан.

— Я думала, они обычные бандиты с дороги, — удивилась Тэлли. Она не ожидала, что эта свора монстров окажется настолько организованной.

— Большинство так считают, моя госпожа, и в этом их сила. Была, — поправился Эл.

Его тон заставил её насторожиться. Она бросила на него взгляд — и заметила ухмылку. Едва уловимое движение губ, но она знала, что для него это почти проявление ликования. Единственная эмоция, которую он позволял себе выражать.

И появлялась она только тогда, когда речь заходила о мёртвых пустынниках.

Они добрались до новой таверны. С тех пор как в городе появилась троица, Тэлли с Элом больше не задерживались ни в одном месте дольше, чем на день. Её ужасно раздражало спать в этих клоповниках, но она понимала: в дешёвых постоялых дворах их искать никто не будет.

Зайдя в полутёмный зал убогой таверны, Тэлли сразу почувствовала, как её желудок свело судорогой от застарелой вони — смесь прелого эля, затхлого дыма и немытых тел. Воздух был тяжёлым, пропитанным гнильцой и потом, словно стены и мебель сами впитали в себя грязь десятков лет. Она тяжело вздохнула, подавляя отвращение, и направилась в самый дальний угол, стараясь держаться подальше от остальных посетителей. Здесь хотя бы не придётся чувствовать на себе чужие взгляды и слышать их пьяное бормотание.

«Как же я устала…» — с тяжёлым вздохом подумала она, усаживаясь за стол.

— Ты можешь всё закончить, — вдруг раздался в её голове голос Юэ.

— Какого…?!

— Ты не закрылась от меня, — усмехнулся он. — Просто я решил немного помолчать, чтобы ты успокоилась.

— Ну спасибо, — пробормотала Тэлли, чувствуя, как раздражение поднимается по-новой.

— А теперь, когда ты спокойна, я всё-таки хочу узнать: почему ты убиваешь всех без разбора?

— О боги… — она тяжело вздохнула и опустила голову на скрещённые на столе руки.

Эл тут же приосанился, уловив её негодование, и напрягся, готовый к любым приказам.

— Юэ не затыкается, — пробормотала она глухо.

— Не дождёшься.

— Послушай, я буду убивать столько, сколько нужно. И как хочу, ясно тебе? — вспыхнула Тэлли, мысленно обращаясь к Юэ. — Хватит упрекать меня в этом! Ты не знаешь, что они со мной делали, ты не был там. Поэтому не тебе меня судить. Давай раз и навсегда договоримся: либо ты со мной и поддерживаешь, либо можешь идти своей дорогой, Но-Юэ… — её мысли были наполнены возмущением, а напряжение в душе достигло предела.

— Мне не нравится, что ты убиваешь невиновных, вот и всё, — с досадой ответил он. — Мысли ещё не означают действия и желания их совершить. Ты тоже думаешь о многом, но не всё из этого делаешь.

— Это их проблемы. Нечего вставать у меня на пути.

— Ты никогда не задумывалась, что, используя магию для их пыток, ты сходишь с ума вместе с ними? — неуверенно произнёс Юэ.

Тэлли тихо хмыкнула. Она пригубила эля, который принесла служанка вместе с тарелками, и, взглянув на Эла, изучавшего окружающую обстановку, тяжело вздохнула.

— Я уже давно сошла с ума, Юэ. Ещё в хижине.

Юэ больше ничего не сказал.

Тэлли не успела даже начать есть отвратительную пищу, когда внезапно её тело пронзила молниеносная боль. Она резко захрипела, едва слышно, чувствуя, как судорога скручивает мышцы, а сознание размывается белыми вспышками. Спазм был настолько пронзительным, что казалось, каждая жилка в теле разрывается от напряжения. Грудь сдавило, дыхание сбилось, и в последний момент, прежде чем темнота накрыла её, Тэлли сумела протянуть руку вперёд.

И рука Эла уже была рядом.

Эл с привычным ужасом наблюдал, как глаза Тэлли закатываются в новом приступе боли. Ловко подхватив её, он прижал к себе и понёс наверх, в их комнату. По пути он вновь с сожалением осмотрел убогое убранство — эти стены, эта скрипучая кровать, затхлый воздух… Всё здесь было слишком бедным для его госпожи. Тэлли заслуживала покоев, где могла бы по-настоящему отдыхать и восстанавливаться после этих проклятых приступов.

Аккуратно уложив её на кровать, он скривился, когда новая волна боли пронзила его тело. Пока Тэлли оставалась в сознании, он чувствовал её страдания, словно они были его собственными. И эта боль была невыносимой. Как её охранитель, он ничего не мог сделать. Он лишь надеялся, что вскоре она потеряет сознание — и перестанет страдать.

Часто он задумывался: а если воздействовать на её разум, заставить уснуть или отключиться с помощью магии?

Но страх был сильнее. Он боялся, что её магия вновь выйдет из-под