— Сделка заключена? — повторил Ройс, с неосознанной ласкойпоглаживая длинными пальцами ее руки. Ему казалось, что он только что произнессамую нежную речь, с какою когда-либо обращался к женщинам.

Дженни колебалась бесконечно долго, понимая, что выбора нет,а потом осознала, что согласно кивает.

— Выполните ли вы свою часть договора? Она сообразила, чтоон говорит об условии доброй воли, и на сей раз колебалась еще дольше. Ейхотелось бы возненавидеть его за это. И она пыталась вызвать в себе эточувство, но тихий, настойчивый внутренний голосок убедительно напоминал, что вруках другого захватчика ей, несомненно, грозила бы судьба гораздо ужаснее той,которую он предлагает. Чудовищная, немыслимая судьба.

Пристально глядя в изборожденное шрамами лицо, Дженни искалапризнаки, которые свидетельствовали бы о том, что позже он может смягчиться,но, не находя таковых, вдруг подумала, как сильно приходится ей запрокидыватьголову, чтобы смотреть на него, и какая она маленькая по сравнению с ним,высоченным и мощным. И от этого было чуточку легче пережить поражение, будучисовершенно безоружной перед подавляющей и полностью превосходящей силой.

Она спокойно встретила его взгляд, гордая даже в своемпоражении.

— Я выполню свою часть договора.

— Дайте мне слово, — потребовал он в тот момент, как она отвлеклась,слыша очередной взрыв яростного кашля в комнате Бренны.

Дженни удивленно оглянулась. Когда она в прошлый раз давалаему слово, он отреагировал так, словно оно для него ничего не значило, и этобыло неудивительно. Мужчины, включая ее отца, не ставили ни во что словопростой женщины. Лорд Уэстморленд явно думает иначе, и это ее поразило. Счувством крайней тревоги и некоторой гордости она прошептала:

— Даю вам слово.

Он удовлетворенно кивнул:

— В таком случае я иду с вами, и вы можете сообщить сестре,что она возвращается в аббатство. После этого вам не будет дозволено оставатьсяс нею наедине.

— Почему? — выдохнула Дженни.

— Потому что я сомневаюсь, чтобы ваша сестра уделиладостаточно внимания укреплениям замка Хардин, о которых могла бы поведать,вашему отцу. Вы же, — с уважительной иронией добавил он, — вычислили толщинустен и подсчитали часовых, как только ступили на подъемный мост.

— Нет! Без тебя — нет! — воскликнула Бренна, услышав, что еевозвращают в аббатство. — Дженни должна ехать со мной, — кричала она, устремиввзгляд на лорда Уэстморленда, — должна!

И в какой-то миг изумленная Дженни могла бы поклясться, чтоБренна скорее возмущена, чем больна или испугана.

Через час сотня рыцарей Ройса во главе со СтефаномУэстморлендом сидела верхом и готова была отправиться в путь.

— Позаботьтесь о ней, — попросила Дженни, склоняясь надБренной, тщательно устроенной в повозке средь груды одеял и подушек.

— Я думала, он разрешит тебе сопровождать меня, — горькопрошептала Бренна между приступами кашля, бросив на графа укоризненный взгляд.

— Не утомляй себя разговорами, — сказала она, дотягиваясь доБренны и пытаясь поправить под ее головой перьевые подушки.

Ройс, обернувшись, отдал приказ, и тяжелая цепь пришла вдвижение. Под звонкое бряцание железа и деревянный скрип были подняты решеткиворот и медленно спущен подъемный мост. Рыцари пришпорили коней, Дженнифер отступила,и караван пришел в движение. Синие вымпелы с изображенной на них оскаленноймордой черного волка развевались и хлопали на ветру в руках мужчин,возглавляющих и замыкающих колонну, и глаза Дженни были прикованы к ним. СтягиВолка защитят Бренну, покуда они не достигнут границы, а потом, если люди лордаУэстморленда будут атакованы, защитой послужит уже имя Бренны.

Подъемный мост снова подняли, загородив от нее происходящеевпереди. Лорд Уэстморленд взял ее за локоть и повел назад в зал. Дженни следовалаза ним, но мысли ее были заняты этими зловещими стягами, на которых красоваласьнарочито устрашающая морда хищника. До нынешнего дня солдаты поднималиштандарты с гербовыми щитами английского короля — золотыми львами итрилистниками.

— Если вас беспокоит, что я потребую немедленного выполнениявашей части договора, — сухо уведомил Ройс, изучая ее хмурое лицо, —успокойтесь. У меня есть дела, которыми я буду занят до самого ужина.

Она не имела никакого желания думать о договоре, тем болееобсуждать его и поспешно проговорила:

— Я… я гадала, почему только что отъехавшие рыцари несуттеперь ваши стяги, а не королевские.

— Потому что это мои рыцари, а не Генриха, — отвечал он. —Они подчиняются мне.

Дженни замерла на секунду посреди двора; говорили, чтоГенрих VII законом запретил своему дворянству держать собственное войско.

— Но я думала, закон не дозволяет английским дворянам иметьсвоих рыцарей.

— Для меня Генрих решил сделать исключение.

— Почему?

Брови поднялись над ироническими серыми глазами.

— Может быть, потому, что он мне доверяет? — предположилРойс, не испытывая побуждения далее просвещать ее на этот счет.

Сидя рядом с Дженнифер. после ужина, Ройс развалился вкресле, закинул руку за спинку ее стула и принял задумчивый вид, наблюдая, какона целенаправленно обольщает и поражает четырех рыцарей, остававшихся застолом. Его не удивляло, что Юстас, Годфри и Лайонел засиделись так долго поокончании ужина. Во-первых, Дженнифер выглядела необычайно привлекательно вплатье из небесно-голубого бархата, отороченного кремовым атласом. Во-вторых,Дженнифер среди ужина вдруг обрела живость, веселье и любезность, и рыцариувидали ее с такой стороны, с какой еще не видывал сам Ройс. Она рассказывалазанимательные истории о своей жизни в аббатстве и о француженке-аббатисе,настаивавшей, между прочим, чтобы они с Бренной учились говорить безшотландского акцента.

Она умышленно расточала очарование, и Ройс, лениво потягиваясодержимое серебряного кубка, наслаждался и злился.

Она превратила в захватывающее событие обычный ужин,состоявший из жареной баранины, гуся и воробьев наряду с жирным жарким изговядины и свинины, нафаршированных чем-то, напоминающим Ройсу овсянуюразмазню. Еда в Хардине, с отвращением подумал он, немногим превосходит ту, чтоони получают на поле боя.

Если бы Дженнифер не повела себя столь обворожительно,рыцари, несомненно, остались бы лишь для того, чтобы набить животы, а потом быудалились, не задерживаясь, и Ройс точно знал, зачем она это делает — отдаляетмомент, когда ей придется подняться с ним наверх.