Скальпелем коротышке в живот. Коротко, чутьниже диафрагмы. После, рывком, развернуть японца за плечи и им прикрыться,толкнуть навстречу Фандорину. До двери два прыжка, а там посмотрим, кто быстреебегает. Арестанта № 3576 даже свирепые херсонские волкодавы не догнали.Как-нибудь уж и от господина коллежского советника уйдет.

Ну, помоги, Господь!

Правая рука со стремительностью пружинывылетает вперед, но отточенное лезвие рассекает пустоту – японец снеправдоподобной легкостью отпрыгивает назад, бьет Декоратора ребром ладони позапястью, и скальпель с тихим, печальным звоном летит на пол, азиат же сновазастывает на месте с чуть разведенными в стороны руками.

Инстинкт заставляет Декоратора развернуться.Он видит дуло револьвера. Оружие чиновник держит внизу, у бедра. Если такстрелять, снизу вверх, то пуля снесет Декоратору верхушку черепа, а японца незаденет. Это меняет дело.

– А обрадую я вас вот чем, – все темже ровным голосом продолжает Фандорин, будто беседа вовсе непрерывалась. – Я освобождаю вас от ареста, следствия, суда и неминуемогоприговора. Вы будете застрелены при задержании.

Отвернулся. Все-таки Он от меня отвернулся,думает Декоратор, но эта мысль печалит его недолго, вытесненная внезапнойрадостью. Нет, не отвернулся! Он смилостивился и призывает, допускает к Себе!Ныне отпущаеши мя, Господи.

Скрипит входная дверь, отчаянный женский голосумоляюще произносит:

– Эраст, нельзя!

Декоратор возвращается из горних, совсем ужбыло раскрывшихся высей на землю. С любопытством оборачивается и видит в дверяхочень красивую, статную женщину в черном траурном платье и черной же шляпке свуалью. На плечах женщины лиловая шаль, в одной руке узелок с пасхой, в другойвенок из бумажных роз.

– Ангелина, почему ты вернулась? –сердито говорит коллежский советник. – Я же просил тебя переночевать в«Метрополе»!

Красивая женщина. Вряд ли она стала бы намногокрасивей на столе, залитая собственным соком и распахнувшая лепестки тела.Разве что совсем чуть-чуть.

– Сердце подсказало, – отвечаетФандорину красивая женщина, ломая руки. – Эраст Петрович, не убивайте, неберите греха на душу. Согнется от этого душа, сломается.

Интересно, а что коллежский советник?

От былого хладнокровия не осталось и следа,смотрит на красивую женщину сердито и растерянно. Японец тоже оторопел: вертитстриженой башкой то на хозяина, то на хозяйку, вид имеет преглупый.

Ну, тут дело семейное, не будем навязываться.Разберутся без нас.

Декоратор в два скачка огибает японца, а тампять шагов до спасительной двери, и стрелять Фандорину нельзя – женщина рядом.Прощайте, господа!

Стройная ножка в черном фетровом ботикеподсекает Декоратора под щиколотку, и летит Декоратор со всего разбегу – прямолбом в дверной косяк.

Удар. Темнота.

* * *

Все было готово к началу суда.

Подсудимый в женском платье, но без шляпки,обмякнув, сидел в кресле. На лбу у него наливалась пурпуром впечатляющая шишка.

Рядом, скрестив на груди руки, стоял судебныйпристав – Маса.

Судьей Эраст Петрович определил быть Ангелине,роль прокурора взялся исполнять сам.

Но сначала был спор.

– Не могу я никого судить, – сказалаАнгелина. – На то есть государевы судьи, пусть они решают, виновен ли, нетли. Пускай по их приговору будет

– Какой там п-приговор, – горькоусмехнулся Фандорин, после задержания преступника вновь начавший заикаться,причем еще больше, чем ранее, словно вознамерился наверстать упущенное. –Кому нужен т-такой скандальный процесс? Соцкого охотно признают невменяемым, посадятв сумасшедший дом, и он непременно оттуда сбежит. Такого никакими решетками неудержишь. Я хотел убить его, как убивают бешеную собаку, но ты мне не д-дала.Теперь решай его участь сама, раз уж вмешалась. Дела этого выродка т-тебеизвестны.

– А коли это не он? Разве вы не можетеошибаться? – горячо произнесла Ангелина, обращавшаяся к Эрасту Петровичуто на «ты», то на «вы».

– Я докажу тебе, что убийца – именно он.На то я и п-прокурор. Ты же суди по с-справедливости. Милосерднее судьи ему несыскать во всем мире. А не хочешь быть его судьей, п-поезжай в «Метрополь» и немешай мне.

– Нет, я не уеду, – быстро сказалаона. – Пускай суд. Но на суде адвокат есть. Кто ж будет его защищать?

– Уверяю тебя, что этот г-господин рользащитника никому не уступит. Он умеет за себя п-постоять. Начинаем!

Эраст Петрович кивнул Масе, и тот сунул поднос сидящему склянку с нашатырем.

Человек в женском платье дернул головой,захлопал ресницами. Глаза, вначале мутные, обрели лазоревую ясность иосмысленность. Мягкие черты озарились доброжелательной улыбкой.

– Ваше имя и з-звание, – суровосказал Фандорин, до некоторой степени узурпируя прерогативы председателя.

Сидящий оглядел мизансцену. Улыбка не исчезла,но из ласковой стала иронической.

– Решили поиграться в суд? Что ж,извольте. Имя и звание? Да, Соцкий… Бывший дворянин, бывший студент, бывшийарестант № 3576. А ныне – никто.