– Отнюдь. – Неожиданный выпад ЭрастаПетровича ничуть не смутил. – Из тринадцати эксгумированных тел со следамиглумления только четыре были доставлены непосредственно с места преступления:Зотова, Марья Косая, Андреичкина и неизвестная девочка, причем две своифевральские жертвы вы не успели обработать по всей вашей методе – видно, кто-тоспугнул. Прочие девять трупов, обезображенные страшнее всего, были извлечены избезымянных могил. Московская полиция, конечно, далека от совершенства, ноневозможно себе представить, чтобы никто не обратил внимания на трупы,изуродованные таким чудовищным образом. У нас в России убивают много, но проще,без этаких фантазий. Вон когда Андреичкину искромсанной обнаружили, какой сразупереполох поднялся. Немедленно донесли генерал-губернатору, а его сиятельствоотрядил для дознания чиновника особых поручений. Скажу безо всякогобахвальства, что князь поручает мне лишь дела, которым придает чрезвычайноезначение. А тут чуть не десяток истерзанных трупов, и никто не поднял шум? Невозможно.

– Что-то я не пойму, – впервые сначала «процесса» раскрыла рот Ангелина. – Кто же над ними, бедными, такоеучинил?

Эраста Петровича ее вопрос явно обрадовал –упорное молчание «судьи» лишало разбирательство всякого смысла.

– Самые ранние тела эксгумированы изноябрьского рва. Однако это вовсе не означает, что Джек-Потрошитель появился вМоскве уже в ноябре.

– Еще бы! – прервал Фандоринаобвиняемый. – Насколько я запомнил, последнее лондонское убийствосовершено в канун рождества. Не знаю, удастся ли вам доказать нашемуочаровательному судье, что я повинен в московских преступлениях, но ужПотрошителя вам из меня точно сделать не удастся.

По лицу Эраста Петровича скользнула ледянаяусмешка, и оно снова сделалось строгим и мрачным:

– Отлично понимаю смысл вашей реплики. Отмосковских убийств вам не отпереться. Чем их больше, чем они чудовищней ибезобразней, тем для вас лучше – скорее признают безумным. А за Джековыприключения англичане непременно потребуют вас выдать, и российская Фемида спревеликим удовольствием избавится от столь обременительного умопомешанного.Поедете в Британию, а там гласность, нашенского шито-крыто не выйдет. Болтатьсявам, милостивый государь, на виселице. Не хочется? – Голос Фандоринаперешел на октаву ниже, словно у самого Эраста Петровича горло перехватилоудавкой. – От лондонского «хвоста» вам не избавиться, даже не надейтесь. Ас мнимым несовпадением сроков все объясняется просто. «Сторож Пахоменко»появился на Божедомском кладбище вскоре после нового года. Полагаю, чтопристроил вас Захаров, по старому знакомству. Вероятнее всего, вы встретились вЛондоне во время его последней поездки. Про ваши новые увлечения Захаров,разумеется, не знал. Думал, вы бежали из тюрьмы. Как не помочь старомутоварищу, обиженному судьбой. Так?

Соцкий не ответил, только двинул плечом: мол,слушаю, продолжайте.

– Что, жарко вам стало в Лондоне? Полицияблизко подобралась? Ладно. Перебрались вы на родину. Не знаю, по какомупаспорту вы пересекли границу, но в Москве появились уже в качестве простогомалороссийского крестьянина, одного из странников-богомольцев, которых такмного на Руси. Потому и в полицейских записях о приехавших из-за границысведения о вас отсутствуют. Пожили вы немножко при кладбище, пообвыклись,присмотрелись. Захаров, очевидно, вас жалел, опекал, деньгами помогал. Выдовольно долго держались, никого не убивая, более месяца. Возможно,намеревались начать новую жизнь. Но это было свыше ваших сил. После лондонскоговозбуждения обычная жизнь стала для вас невозможной. Эта особенностьманиакального сознания криминалистике хорошо известна. Кто раз вкусил крови, ужне остановится. Поначалу, используя свою должность, вы кромсали трупы из могил,благо время стояло зимнее, и тела, похороненные с конца ноября, совсем не разложились.Один раз вы опробовали мужской труп – не понравилось. Что-то не совпало с вашей«идеей». В чем она состоит, ваша идея? Грешных, безобразных женщин не выносите?«Хочу обрадовать», «помогу стать прекрасней» – это вы при помощи скальпеляспасаете падших от уродства? Отсюда и кровавый поцелуй?

Обвиняемый молчал. Лицо его сталоторжественным и отрешенным, ярко-синие глаза померкли, прикрытые полуопущеннымиресницами.

– А потом вам бездыханных тел стало мало.Вы совершили несколько покушений, к счастью неудачных, и два убийства. Илибольше?! – внезапно вскричал Фандорин, рванулся к обвиняемому и тряхнулего за плечи, да так, что голова Соцкого чуть не слетела с плеч.

– Отвечайте!

– Эраст! – крикнула Ангелина. –Не надо!

Коллежский советник отшатнулся от сидящего,сделал два поспешных шага назад и спрятал руки за спину, борясь с волнением.Потрошитель же, ничуть не испуганный взрывом Эраста Петровича, сидел неподвижнои взирал на Фандорина взглядом, исполненным спокойствия и превосходства.

– Что вы можете понимать, – едваслышно прошептали мясистые, сочные губы.

Эраст Петрович недовольно нахмурился, стряхнулсо лба прядь черных волос и продолжил прерванную речь: