Расплатившись за ужин, он предложил Свете вызвать такси, но не успел и номер оператора набрать, как девушку прорвало. Её слезы фонтаном брызнули на скатерть. Захлебываясь в рыданиях, Света выскочила из-за стола и убежала в дамскую.

— Вашей подруге не понравился десерт? — спросил не в меру любопытный официант, убирающий со стола.

— Скорее перспектива ехать домой, — удрученно ответил Денис.

— Из нашего ресторана часто не хотят уходить, но чтобы так… — договорить свою мысль болтун не решился, он встретил прямой взгляд Дениса и схватив поднос, как можно скорее ретировался.

Света не выходила из уборной долгих двадцать минут, Денис успел за это время выкурить четверть пачки и порядком разозлиться.

Он пробовал стучать, уговаривал её выйти, молил не ломать комедию, но Света не откликалась. Оставалось только одно — вышибить дверь. В этот момент Денис вспомнил Гошу, и пожалел, что не взял у одноклассника пару уроков его мастерства. Пришлось прибегнуть к помощи официантов.

Благодаря нехитрым манипуляциям удалось сломать дешевый дверной замок, отворив уборную. Света лежала на кафельном полу вздрагивающим маленьким калачиком. Её лихорадило, и она даже не подняла головы, когда в её укрытие ворвались.

Не раздумывая ни секунды, Денис сунул администратору красненькую, подхватил Свету на руки и спешно покинул заведение.

Неся полуживую, всхлипывающую девушку домой, он размышлял о том, как попался на тот же крючок, что основательно держал Свету. Выбор между собственным благополучием и маминым здоровьем казался ей очевидным, так же, как и Денису теперь было ясно — оставь он её одну, и все может кончиться плохо, а он будет за это в ответе, как, впрочем, и за все остальное. Ведь, оттягивая тот час, когда Света окончательно поймет, что он ей не пара, Денис, возможно, ещё больше усугубляет ситуацию.

Внеся в дом уже притихшую девушку, он отправился прямиком в спальню. Уложил её на кровать, разул и, оставив в платье, накрыл своим одеялом, а сам побрел в душ, надеясь смыть усталость горячей водой. Но ни утомленность, ни навязчивое чувство ответственности за истеричную подружку не смывались, как бы Денис не тёр себя жесткой мочалкой.

Выйдя из ванной, он заглянул в спальню. Света сидела на краю его постели, подобрав под себя озябшие ноги и разглядывала пейзаж за окнами. Платье она сняла, и куталась теперь в его оставленную на стуле рубашку.

— Свет, чем тебе одеяло не угодило? — спросил Денис, подходя к шкафу. — Оно теплее моей несвежей рубахи.

— Так я как будто бы немного ближе к тебе, — проговорила она улыбаясь.

— Света, — начал Денис, вздыхая, — ты хорошая, но обиженная жизнью девчонка, и я не хотел бы умножать твои беды, поэтому скажу честно — у нас вряд ли получится что-то серьёзное, а разорять розовый куст просто так, я не хочу.

— Разорять что? — переспросила Света, поднимаясь с кровати.

— Я не буду с тобой спать! — выпалил разозлившийся Денис.

— Зачем же ты тогда… Ты ведь… Ты больше не хочешь меня?

— Не всё меряется желанием. Я, может, и поступаю иногда как мудак, но это не значит, что так будет и сейчас. Ты — девушка, и я менять это не намерен.

— Предлагаешь оставаться девственницей до конца дней?!

— Я ничего не предлагаю, я просто пытаюсь донести до тебя, что не желаю быть тем, кто заберет твою невинность, — проговорил Денис, возвращаясь к поиску запасного одеяла.

— Почему?

— Потому что я не вложу в этот акт того, чего ты ждешь. Для тебя это означает нечто иное.

— И что же это, по-твоему, для меня означает? — зло выпалила Света, упирая руки в бока.

Откопав, наконец, то, что искал, Денис устало опустился на краешек кровати.

— Послушай, я виноват в том, что вовремя не распознал твоих чувств, — начал он оправдываться, — если бы я понял насколько всё серьёзно, то не позволил бы себе того, что произошло…

— Хочешь сказать, что не стал бы беспокоиться обо мне, водить по магазинам и…

— Да причем тут это?! Я просто так воспитан, я не виноват, что ты хорошее обращение путаешь с любовью.

— Хорошее обращение!? — завопила Света. — Да ты заправский ловелас, Денис! Только не говори мне опять, что ты так ко всем относишься, потому как я не поверю. Ни одна девушка не потерпит такого. Если бы мой парень покупал чулки всем подряд и водил их по дорогущим химчисткам, я бы его прибила.

— Вот поэтому я и не буду твоим парнем, — мрачно заметил Денис, — хочу пожить ещё немного.

Он встал с постели, взял со стола ноутбук, и со словами — спокойной ночи, — закрыл за собой дверь.

Завернувшись в одеяло, Денис устроился на кухонном диванчике с ноутбуком, пачкой сигарет и стаканом кофе. Он курил одну за одной, всё плотнее окутывая себя сизой пеленой табачного дыма, будто хотел отгородиться от доносящихся из спальни всхлипов. Света рыдала, не стесняясь, и делала она это довольно долго, не давая Денису возможности сосредоточиться на важном.

А сосредоточиться было необходимо, потому как, несмотря на пошатнувшуюся уверенность в правильном выборе пути, оставлять расследование Денис не собирался, а точнее, уже не мог. Это дело стало для него краеугольным камнем, вектором его устремлений, и отказаться от него он не мог, даже потеряв такого союзника как Света.

Часам к трём вымотанная истерикой девушка угомонилась и, судя по всему, заснула. Денис встал, прошелся по кухне, налил себе ещё кофе и скептически просмотрел на сделанные записи.

Пока Света оплакивала несостоявшийся роман, он пытался связать воедино все выписки и цитаты из Катиного дневника. Очевидных совпадений было немного. Повествование о рае на востоке, созданном Сатанаилом, упоминалось как в священном писании, так и в апокрифе, и что-то подсказывала Денису, что восток этот имеет галактическое значение. Ещё в апокрифе Иоанна и в славянских ведах упоминалось вполне конкретное число — семь, это тоже вряд ли было совпадением. Тем более, что и в том, и в другом случае семь эпох и семь кругов жизни подразумевали под собой тысячелетия. Имелись и другие пересечения — не такие однозначные, но от этого не менее важные.

Денис ещё раз пролистнул дневник, осознавая объём работы, который ему предстоит сделать, чтобы докопаться до истины и сник. Бытие, Тора, славянские Веды, все существующие апокрифы и иже с ними необходимо просмотреть, чтобы понять, тяготела ли Катерина к какой-то конкретной религии или выписывала любые совпадения из тех источников, что успела просмотреть.

Кто знал, была ли её работа завершена, ведь в блокноте оставались ещё пустые страницы, не исключено, что на них могли появиться выписки из Типитаки или Корана. Так или иначе, на исследование всего этого материала уйдут недели, а может и месяцы, если Денис будет заниматься этим в одиночку.

Странная выходила закономерность — ни один шаг в этом деле не обходился без привлечения посторонних лиц. Денису это начинало надоедать, но поделать он ничего не мог, оттого и вынуждал себя идти на сотрудничество.