Денис не стал дожидаться нового приступа истерики и положил трубку раньше, чем Света успела что-нибудь ответить. Перед его мысленным взором уже ворочались схемы и комбинации. Словно в чётко слаженном механизме закрутились подшипники и шестерёнки — машина, генерирующая идеи, наконец, пришла в движение.

Где-то в облачной дали мелькнуло утреннее намерение идти в университет, но тут же было поглощено сизым туманом необязательности. Этот вопрос разрешится и без его участия. Через пару дней Анна раздобудет ему контакты профессора, он позвонит ему и, возможно, обойдется без личной встречи. А вот поиски Кулакова Денис никому доверить не мог, это было то дело, которое он должен провернуть сам.

Неожиданно пришла в голову абстрактная мысль о том, что в этой партии он вовсе и не пешка. А даже если и был ею в самом начале пути, то на сегодняшний день значение фигур сильно поменялось. Он прошёл в дамки, и сейчас настал его черёд делать решительный удар.

Денис выстраивал свою комбинацию как гроссмейстер, намеревающийся поставить мат в три хода, как композитор, соединяющий воедино несколько частей произведения, как художник, пишущий подмалёвок, и знающий, что эта неточная, абстрактная прокладка границ и теней лишь основа для будущей картины. В голове его зрел план и потребность приступить к его осуществлению уже дошла до своего острого пика. Но Света так и не прислала обещанную информацию.

Ближе к обеду она соизволила-таки отправить все нужные файлы. Просмотрев их, Денис понял, что в конуре оставленной Кулакову бабкой, он вряд ли будет отсиживаться. Судя по приложенным фотографиям, состояние этого дома, было на редкость плачевным. А вот коттедж в Карелии, напротив, оказался бы весьма кстати беглому мессии. В двухэтажном домине, отстроенном в небольшом отдалении от самой деревеньки, имелся гараж и, судя по всему, ни один выход. К тому же задней стеной он практически подпирал наступающий хвойный лес, в котором можно и самому укрыться и квадроцикл на случай побега припрятать. В общем, пути отхода там были превосходные, и для сектантских заседаний места вполне хватило бы.

Маршрут Денисова путешествия нарисовался сам собою. Забронировав в приглянувшемся жёлтом домике местной турбазы комнату, и совершив все необходимые приготовления, он выехал навстречу своей судьбе.

Денис мчал по кольцевой на бешеной скорости, его стремление как можно скорее приблизиться к развязке заставляло необдуманно резво маневрировать на подмерзшей дороге.

Богатая на краски осень, обосновавшаяся в пригородах Питера, стала постепенно таять. Чем меньше оставалось километров до Карелии, тем отчётливее наблюдались первые признаки надвигающейся зимы. Он летел по трассе, словно обгоняя время — деревья, что обрамляли серую ленту дороги, постепенно сбрасывали листья, пока практически не оголились.

Денис любовался меркнущим осенним пейзажем, пока он не растворился в сошедших на дорогу сумерках. Высвеченные белым светом фар графичные силуэты деревьев, то и дело проносились перед глазами, словно маятники гипнотизёра. Его начало клонить в сон. Ещё в начале своего пути он выбрал старую серпантинную дорогу, именно для того чтобы не задремать на прямой, недавно проложенной трассе, но этот выбор чуть было не стоил ему жизни. Он не учёл, что Хийтола севернее Питера на двести с лишком километров и не «переобул» своего Буцефала, поэтому, когда на лихо закрученных поворотах извилистой дороги, прямо перед ним неожиданно выросла отвесная скала, он просто не смог оттормозиться.

Его старенький Golf с хрустом убрался прямо в гранитного гиганта. Чудо, что ни машина, ни он сам сильно не пострадали. Придя в себя от потрясения, Денис кое-как вырулил обратно на трассу, и нервно позвякивая еле державшимся бампером, двинулся дальше, стараясь не гнать больше пятидесяти так как фар у него тоже поубавилось.

Изнеженный в кулуарах ковровой Северной столицы Денис был поражен суровой величественностью Карелии. Этот северный край, дикий и опасный в своей непредсказуемости должен был прятать ответы на его многочисленные вопросы, но как их отыскать, если всё здесь странно и чуждо? В уже сошедшей на земли, по которым блуждал Денис ночи, все выглядело пугающим и неясным, а столкновение его со скалой казалось теперь предупреждением.

В завораживающем краю хвойных гигантов, завывающих ветров и невозмутимо-равнодушных скал таилась угроза для невнимательного, не умеющего слышать и видеть горожанина. Денис смог убедиться в этом ещё раз, когда прямо перед его капотом замер огромный, рогатый лось. Сохатый степенно переходил дорогу, пока машина Дениса медленно выплывала из-за поворота, и если бы не малая скорость, зверь пал бы под колесами Golfa.

Парню пришлось отморозиться, пропуская рогатого и лишь эта вынужденная остановка позволила заметить, что его провожают. Два красных глаза светились меж припорошенных елей, внимательно наблюдая за его манипуляциями. Денису это сильно не понравилось. Либо этот альбинос был двойником его питерского преследователя, либо же волк гнал за ним от самого города. Но зачем?

Не успел парень состряпать ни одной догадки, как белый волк зыркнул на него в последний раз и припустил вперед, скрывшись в лесу.

Денис нервно завертел головой, ожидая увидеть остановившуюся за ним машину (ведь хозяин волка не на своих двоих за ним бежал), но дорога была пуста, лишь грохочущая буханка промчалась мимо него, растворяясь в ночи.

Решив, что передвигаться впотьмах на машине с одной единственной противотуманкой не безопасно, Денис припарковался на ближайшей отвилки и постарался вздремнуть. Но уже через полчаса продрог почти до костей, поняв что, собираясь на север, не взял самого необходимого — тёплых вещей.

Делать было нечего, буквально в шестидесяти километрах от его местонахождения стоял уютный жёлтенький домик, в котором одна из комнат ожидала своего постояльца. Денис решился продолжить путешествие, тащась на предельно низкой скорости и эта вынужденная медлительность, раздражала его. Его — человека стремительного и порывистого, обстоятельства вынуждали сбросить обороты. Но Денис уже догадывался, что в этом снежном царстве ему ещё и не тем придется поступиться, чтобы получить желаемое.

Снова и снова жизнь пыталась его прогнуть, словно проверяя на прочность силу его стремлений. Но Карелия была не маленькой, плаксивой девчонкой, способной раздобыть нужную информацию, она была больше, много больше самого Дениса и его дурацких детективных приключений. Он почтительно склонялся перед её древними непреложными законами: теми законами, что в каменных мешках сосредоточия суеты быстро забываются.

Уже глубокой ночью он добрался до турбазы. Маленькая уютная комната была ему наградой, и даже удобства на улице не казались теперь трудностью. Каких-то двести с лишним километров стали для Дениса словно испытательным билетом в чуждый мир царственного спокойствия и невыразимой тишины строгих красот.

Не разбирая вещей, он повалился на заправленную кровать прямо в одежде, да так и заснул.

Рано утром Дениса разбудило пробравшееся через незашторенное окно солнце. Оно гладило его по предплечью, скользило по лицу, а когда его свет стал раздражать глаза, Денис встал-таки с кровати и заглянул в окно. То, что он увидел, поразило его, промелькнула даже такая мысль, будто он проспал не одну ночь, а как минимум месяц: вместо потрепанных деревьев с оголившимися ветвями за окном белели припорошенные снегом ели. Бело-зелёные полосатые лесенки красовались вдали, а перед ними распростерлось поле, сверкающее на солнце миллиардами брильянтов, то же драгоценное крошево роилось и в морозном небе, всё искрилось, переливалось и звенело новой песней зимы.