окончательное суждение: «Когда король решил, то нет более другого суждения» (id., р. 93). Любовь к Отцу объединяет подданных, подобно братьям: «Мы должны любить друг друга, потому что мы должны любить вместе одного Бога, нашего общего отца, и в его единстве — наша связь» (id., р. 6). Король привязан к земле своего народа, подобно тому, как отец привязан к матери. А любовь к «земле, где люди живут вместе» обеспечивает вместе с общностью языка «единство народов». Любовь эта подобна любви к «матери» или «общей кормилице». Таким образом, «народы» можно рассматривать как «несколько отдельных семей, каждая из которых обладает своими правами». Эти «семьи» составляют «гражданское общество» или «государство» (id., р. 43).

Действительно, власть Государя представляет собой расширение отцовской власти. «Короли были созданы по образу отцов», а «имя короля — это имя отца» (id., р. 71). «Могущество, данное им свыше» (id., р. 70) «признается за ними другими людьми» (id., р. 180). Они — «служители» Бога, который «наделил государей частичкой божественности» (id., р. 68). Государи, обеспечивающие соблюдение порядка в граде, «замещают Бога — истинного отца человеческого рода» (id., р. 68). Таким образом, «все люди рождаются подданными», а «отеческая власть, которая учит людей подчиняться, заставляет их также привыкать только к одному правителю» (id., р. 53). Для исполнения естественной власти не требовались бы особые средства, если бы не вмешательство страстей. Страсти разделяют людей и делают необходимым превращение отеческой любви в искусство политики. Став «неуправляемыми под влиянием ярости страстей и несовместимыми друг с другом в результате различия в характерах, они [люди] смогли объединиться только благодаря подчинению одному правлению, что установило между ними всеми порядок» (id., р. 17). Подчинение государю превращает «множество людей» в «одного человека», поскольку «каждый отказывается от собственной воли, передает ее во власть государя, соединяя свою волю с волей государя и правителя» (id., р. 18—19). Принцип субординации лежит в основе справедливости и социальной связи, поскольку «подчинение сил» сдерживает безграничное выражение эгоистических желаний. Именно поэтому «следует всегда служить королям и почитать их, будь они добрыми или злыми» (id., р. 196). В этой концепции «субординация» распределяется согласно положениям людей и зависит от большей или меньшей степени их приближенности к богу и к государю, являющемуся его служителем: «Подчинение следует оказывать каждому, соблюдая старшинство, в зависимости от положения; не следует подчиняться указаниям губернатора в ущерб приказам государя» (id., р. 194).

Однако существование великих оправдывается лишь их желанием «защитить малых» (id., р. 72). Благодаря «правлению» государя каждый подданный становится сильнее: он находит «в лице Государя», который держит «в своих руках все силы народа», «непобедимого защитника». Боссюэ неоднократно подчеркивает связь между величием и защитой слабых: «Вся сила передается воле верховного правителя. Каждый укрепляет государеву волю, жертвуя собственной... И это дает преимущества; так как в лице этого высшего правителя каждый находит больше силы, чем та, от которой пришлось отказаться ради него. Ибо в лице государя объединяется вся сила народа для нашего общего спасения» (id., р. 20).

Государь-отец является защитником слабых: «Святое Писание обязывает его воздавать должное бедному, слабому, вдове, сироте и воспитаннику» (id., р. 21). В этом граде взаимоотношение людей принимает форму «широкого обмена необходимыми щедростями» (Duby, 1964, р. 63), а распределение обязанностей осуществляется по принципу взаимопомощи внутри патриархальной общности. Государь, выступающий в качестве «героя-кормильца» (Kaplan, 1986, р. 22) и являющийся принципом, который организует отношения между людьми, должен «удовлетворять потребности народа». «Обязанность заботиться о народе лежит в основе права государей распоряжаться своими подданными» (Bossuet, 1967, р. 74—75): «Изголодавшийся народ просит хлеба у своего государя, как у своего пастыря, или, скорее, как у своего отца» (id., р. 75).

Легитимность государя основана не только на опеке, которую он оказывает зависящим от него подданным. Она также неотделима от его самоотречения, отказа от эгоистических стремлений. Достоинство государя определяется его самообладанием, «твердостью», умением обуздать свои «страсти» и быть хозяином своих «желаний» (id., р. 111). Государь не поддается сильнейшему из искушений — искушению «властью» (id., р. 435). Привилегии государя компенсируются тем, что он жертвует собой ради других: «Он рожден не для себя самого» и «забывает о себе ради других» (id., р. 73). Он и есть то «общественное благо», что «в равной степени даруется всем» (id., р. 89). Именно этим праведный государь отличается от «тирана», который «по своей природе... думает только о самом себе» (id., р. 77). В свою очередь, подданные должны отвечать государю «благодарностью» (id., р. 79) и любовью. Тогда «послушание становится приятным» (id., р. 88). Поскольку государь воплощает общественное благо, то он мыслит обобщенно: «Умолкните, мысли приземленные, сменитесь королевскими мыслями, теми, что устремлены к общему благу» (id., р. 181). Государю «следует думать о великих делах» (id., р. 180).

Его «собственное величие возвышает его над мелкими интересами» (id., р. 123), «над узкими взглядами и частностями» (id., р. 182). Он выше всего частного и мелочного. Он выше «злословий» (id., р. 91), «злобы и оскорблений» (id., р. 182), выше «козней» и «мелких ссор» (id., р. 315). Государь «спускается» со своих высот лишь тогда, когда того требует справедливость, чтобы «посмотреть, как живется» народу: «Нужно, чтобы они спустились с высот своего величия, внушающего всякому трепет. Нужно, чтобы они смешались в некотором роде с народом, чтобы узнать вещи вблизи и собрать воедино разбросанные здесь и там частички правды» (id., р. 307). «Великолепие» государя, которое могло бы быть истолковано как проявление его эгоистической привязанности к земным благам и к власти, на самом деле никак не меньше связано с самоотречением и самопожертвованием. Действительно, государь воплощает в себе как «большие затраты», так и «великие замыслы» (id., р. 183). Его величие проявляется в «великолепных дарах» (id., р. 184). К «затратам по необходимости» добавляются затраты на «блеск и достоинство», которые «также необходимы для сохранения величия» (id., р. 379).

Поскольку Государь олицетворяет общее благо, он является и «главным судьей» (id., р. 299). Государь выслушивает просьбы отдельных людей, которые обращаются к нему лично. Любой подданный может «почтительно» обратиться к государю «со справедливыми жалобами при соблюдении установленных на этот счет правил» (id., р. 201). Государю присущи в равной степени «милосердие» и «твердость» (id., р. 303). На «насилие государя» подданным следует «отвечать... почтительными и обоснованными протестами (remontrancesY5» (id, р. 201). Обращаясь к государю с прошением, подданные не проводят различия между обвинениями, касающимися ссор частного характера, и разоблачением общественных скандалов. «Личный характер отношений», устанавливаемый в патриархальном граде между «государем и его народом», не