– Видел я тачку, видел... вот как тебя. Да. Парень сдевкой были. Я это... немножко подглядывал. Из машины они не выходили, ни-ни. Яб не проглядел. Полчаса, может, меньше они в машине пробыли и того... уехали.

Я вашим про номера сказал.

– Это... – робко встрял драчун, – может, мыпока Вову пошлем, он-то все равно ничего не видел.

Я отдала Вове деньги и терпеливо подождала, пока драчунрастолкует ему, что следует купить. Вова исчез, а Гриша забеспокоился:

– Как бы он не того...

– Ты что, Вову не знаешь? – обиделся за приятелядрачун. – Да Вова сроду чужого не брал. – Они немного подискутировалина эту тему, а я вновь обратилась к Грише:

– Больше ты здесь никого не видел?

– Нет.

– Точно?

– Точно нет. – И совершенно неожиданно добавил:

– Я его слышал.

– Кого? – удивилась я.

– Мужика, наверное. Не баба же в темноте шастала. Якогда за парочкой наблюдал, слышу, спускается сверху кто-то. Едва в темноте намашину не налетел, еще и чертыхнулся. И бегом наверх. Дверь машины наверхухлопнула, а потом менты подъехали, я слышал, как они разговаривали. Ну, машинауехала, а потом и парочка на своей машине тоже.

– Из машины ни мужчина, ни женщина точно не выходили?

– Точно. Что я, врать буду?

– То есть труп они не видели.

– Не видели, – ожила дама, кивнула и добавила:

– Колян ее толем прикрыл, рази в темноте увидишь.

Драчун опять нанес сокрушительный удар, и дама оказалась внокауте. Но слово, как известно, не воробей.

– Кто из вас Колян? – спросила я. Мужики молчаразглядывали свои ноги. – Ты? – спросила я одного.

– Не-а, – замотал он головой.

– Ты?

– Да чего ее слушать-то? – вместо ответа на мойвопрос завопил драчун.

– Значит, ты. Я ведь сказала, без протокола.

– Ага. Умная: тебе хорошо говорить, а меня завтра побашке шваркнут, и того... до свидания.

– Кто тебя шваркнет?

– Кто, мужик этот...

– Не шваркнет. Он о тебе не узнает.

– Расскажи, – пробубнил приятель. – Ты ж всеравно хотел сообщить.

– А кто меня отговаривал? – зарычал драчун.

Таким образом они общались до возвращения Вовы.

Выпив какой-то дряни из флакона, Колян принял героическуюпозу и заявил:

– Я и вправду хотел рассказать, да вот они с панталыкусбили: на нас повесят, на нас повесят... Ну, я и засомневался.

– Коля, – не выдержала я, – давай по деду.

– Это я ее нашел, – снова приложившись к пузырькудля храбрости, заговорил он. – Боря какой-то дури принес; хрен поймешь чтотакое, но по башке шибает будь здоров. Вроде и не пьян, а все как в тумане.

Я от Бори в землянку пошел. Она вон там, дальше.

И вот тогда мужика и увидел. Он чего-то из реки тащил.

Я думал, сеть, что ли? А он, значит, стоит в воде по коленкии плачет.

– Плачет? – не поняла я.

– Ну... плачет, жалостливо так и чего-то из воды тянет.И к кустам. А я глянул и обомлел – баба. В кустах он ее бросил, а вот там, к дорогеближе, машина стояла. Только я не разглядел какая. Большущая, импортная – этоточно.

– Фары горели?

– Нет. Оттого я ее и не разглядел толком. Я, конечно,ноги в руки и ходу. И про Витька вспомнил, что сторожем у моста работает.Хороший человек, зимой погреться пускал и не жадный, бывало, и нальет. Вот я кнему иду и думаю, вдруг не его смена, хотел вернуться, но все ж таки пошел. Ясменщиков-то его тоже знаю, опять же такое дело... И как назло, нарвался наСемку. Ох уж и поганый мужик. Пить бросил, что с такого взять? Конечно, всязлоба наружу. Ну, я плюнул и ушел. В кустах машины уже не было. А девка лежит.

Лицо бледное, жуть. Рядом кусок толя валялся, я и прикрылее. А утром очнулся, думаю, привиделось, пошел смотреть. А там уже Семен.Говорит, машину здесь видел. Я нашим все рассказал, еще сомневался, так либыло, может привиделось. А они заголосили: «На нас скажут». Струхнул я, оттогои молчал.

– Мужик, что убитую из воды тащил, молодой был илистарый?

– Да не разглядел я. Говорю, от этой дури все мозги вкомок. Помню, плакал он. Это точно. И машина была большая.

– Джип?

– Нет, не джип. Но большая.

– Старайтесь пить умеренно, – пожелала я им напрощание и, подхватив Сашку, пошла к машине. Выходит, с догадками, что двапарня, Зимин и Князев, один из которых работал на строительстве моста,оказались здесь не случайно, я ткнула пальцем в небо. Хотя для того, чтобысправить нужду, так далеко от машины уходить не обязательно. Сколько быВешняков ни намекал на мои бредовые фантазии, а появились здесь эти парни тойночью не просто так. Если бомж ничего не путает, убийца здорово сокрушался посвоей жертве. Даже плакал в голос. Или для плача имелась другая причина?

К примеру, мелководье, на котором труп не желал тонуть дажес привязанной к ноге авоськой с камнями.

И тогда он бросает его в кустах. Тут сразу вопрос: раз убилиЕлизарову в четыре утра накануне, а в реке она оказалась почти через сутки, гдевсе это время находился ее труп? То, что не в кустах возле реки, совершенноочевидно, иначе бомжи ее непременно обнаружили бы.

Вешняков склонен верить Кондаревскому, и девицы у Горбатогомоста от него пакостей тоже не ожидают. Но похоже, что мы, он и я, последние,кто видел Елизарову в живых, и для меня это повод, чтобы заняться этим дядейвсерьез.

Встретились мы на следующий день, в пять часов.

– Позвольте, но я ведь уже все объяснил, –возмутился он, когда я позвонила ему по телефону.

– Руслан Сергеевич, вы не хуже меня знаете, когда речьидет об убийстве...

– Да, но я-то здесь при чем?

– Слушайте, – не выдержала я. – С такиминервами вам лучше дома с женой сидеть, а не по шлюхам бегать.

Воцарилась гнетущая тишина, из чего я заключила, что РусланСергеевич собирается с мыслями, однако ответил он совсем не то, что я ожидала: