Справа забор ликероводочного завода, слева автомобильнаястоянка, далее жилые дома. Место для ночного клуба не очень престижное.Неудивительно, что до той поры я о нем даже не знала. Впрочем, не всем в центретесниться, здесь спальный район, один из самых крупных в городе, так что народахватает.

Кондаревский бросил машину на стоянке (мне пришлось свернутьво двор многоэтажки и наблюдать оттуда) и заспешил к боковой двери чуть ли небегом, что мужчине его возраста в общем-то несвойственно. Видимо, оченьторопился. Он скрылся за массивной дверью, которую на его звонок открылкакой-то молодой человек. Сашка выбрался из сумки и взглянул на меня точноспрашивая: «Долго мы здесь будем сидеть?»

– В следующий раз оставлю дома, – буркнула я.

Желание Кондаревского после встречи со мной повидаться сдрузьями вполне естественно, кому ж еще жаловаться на настырную бабу? Однако ядопускала, что не только потребность в дружеском участии привела его сюда. Изголовы не шел тот факт, что в машине возле моста находились двое охранников,один работал на той самой стройке, а другой вот в этом клубе. Жизнь научиламеня не доверять совпадениям, и сейчас я этого делать не собиралась, как быВешняков на меня ни гневался.

Ждать пришлось долго. Кондаревский пробыл в клубе болеечаса, зато вышел оттуда заметно успокоенный.

К машине он направился не спеша и поехал тоже не торопясь.Через полчаса я с неким удивлением поняла, что отправился он к Вешнякову, покрайней мере, остановился возле заветного дома. По какой нужде его тудапонесло, догадаться было нетрудно, и я, присвистнув, поспешно поехала домой.

В восемь позвонил Артем.

– Ты дома? Я к тебе в гости собрался. Что взять, пиваили водки?

– Водки с пивом, – ответила я.

– Я так и подумал, спросил на всякий случай.

Через пятнадцать минут в дверь позвонили, Сашка бросился кней, заливисто лая. Каким-то непостижимым образом он узнавал о приходе Артемаеще до того, как я успевала открыть дверь.

– Здорово, – кивнул он, сбросил ботинки, сунулноги в тапочки и пошел в кухню, прижимая к груди поллитровку и пластиковуюбутылку с пивом.

– Что у тебя за праздник? – удивилась я, сунула вмикроволновку рыбу и принялась шинковать салат.

– Соскучился, – хмыкнул Артем.

– Так я тебе и поверю, – отмахнулась я.

– Жена с пацанами к сестре уехала, я сразу к тебе, а тыеще рожу кривишь, «так я тебе и поверю», – передразнил он.

– Значит, все-таки праздник, – порадовалась я заВешнякова. Рыба разогрелась, салат я заправила майонезом, мы выпили и закусили.Хоть Артем и намекал на большое счастье, но особо оно не чувствовалось, маялсяпарень, хмурил лоб, и водка была ему не в радость. – Не тяни, –сказала я, понаблюдав его печаль.

– Кондаревский прибегал, – сообщил Артем. –Не ко мне, к начальству. На тебя жаловался.

– Да? – Я взглянула на часы. – Что-то Дед незвонит. Неужто еще не донесли?

– Не может такого быть, – подивился Артем и был,конечно, прав. Обо всем, что касалось меня, Деду звонили незамедлительно, знаяего особое ко мне расположение. А уж если новость скверная, жалобы там илистатейка в газетке, спешили особо. Впрочем, мало что хорошего делала я в этойжизни (особенно по мнению ряда граждан), так что все новости на мой счет можнобыло смело назвать скверными.

– Чудеса, – подивились мы и оказались не правы.

Только мы выпили по второй, как мобильный заработал.

– Дед? – спросил Вешняков, я кивнула и ответила.

– Ты где? – спросил мой старший товарищ.

– Дома.

– Мне только что сообщили...

– Я знаю. У меня Вешняков сидит.

– Пьянствуете, что ли? – возмутился Дед.

– Размышляем.

– Значит, пьянствуете.

– Ты чего звонишь? – вздохнула я. – По поводужалобы Кондаревского я уже прониклась. Виновата, исправлюсь. Только как я найдуубийцу, никуда не сунув свой нос? Лежа на диване?

– Ты ищешь убийцу дочери Якименко. Так при чем здеськакой-то Кондаревский?

– Долго объяснять.

– Ты его подозреваешь?

– Пока он важный свидетель.

– Может, хватит заниматься самодеятельностью?

Возвращайся на работу. И тогда все жалобщики заткнутся.Вешнякову привет.

Дед отключился, а Артем с обидой заметил:

– За привет большое спасибо, только почему какВешняков, так сразу пьянка? Больно ранят душу эти намеки. А что он там поповоду работы говорил? – Я махнула рукой, не желая обсуждать данную тему,но Артем продолжил:

– Между прочим, он прав. Частные детективы хороши вбеллетристике, а у тебя и лицензии нет. Кто ты вообще, а? Девица с липовымудостоверением. Правильно люди жалуются... Можно, конечно, пойти работать кнам, но вовсе не факт, что ты будешь заниматься этим делом. Вернись к Деду хотябы на время. Главное, ксива будет настоящая. Через два дня весь город, то естькому это нужно, узнает, что ты при делах, и тогда можешь приставать хоть кпрохожим на улице, никто не станет жаловаться. А если какой дурак найдется,никто в ответ на его жалобу даже не почешется.

– Я ушла из этого гадюшника не для того, чтобывозвращаться, – обиделась я.

– Хороший человек кое-что способен сделать и вгадюшнике. Не ухмыляйся так противно, ты хороший человек. А потом, это ведь непожизненное заключение, сделала дело – и заявление на стол. Если хочешь знатьмое мнение, безделье превращает человека в обезьяну.

– Надо полагать, у меня уже хвост растет, –хмыкнула я.

– Не хвост, а хвостик... Но красивую девушку и он некрасит. Чего ты, в самом деле? Будет у меня родной человек на вершинахадминистрации, может, подполковника дадут в конце концов. А главное, руки утебя будут развязаны.

– Или наоборот, стянут так, что не пикнешь, –напомнила я.

– Кто старое помянет... – отмахнулся Артем и налилпо третьей.

В дверь позвонили, мы переглянулись.

– Дед? – выдвинул он предположение, я пожалаплечами и пошла открывать, Сашка остался с Вешняковым. Он вообще-то ленив иреагирует далеко не на всякий звонок. На пороге стоял Тагаев.