– Что-нибудь случилось? – удивилась я, а оннахмурился.

– Просто так заехать я не могу?

– Проходи.

– Где тапочки? – спросил Тимур, сбрасывая ботинки.Всех своих гостей я приучила разуваться у порога, даже Деда.

– В них Вешняков, – сообщила я. – Надо купитьтебе пар десять, чтоб на всех хватало.

– Столько народу у меня никогда не бывает.

Тимур привлек меня к себе и поцеловал в макушку.

– Вешняков, конечно, в спальной? – спросил оншутливо.

– Зачем в спальной тапочки? Он на кухне.

– Чем занимаетесь? – проявил он интерес, направляясьв кухню следом за мной.

– Водку пьем.

– Дело хорошее. Привет, – сказал он Артему, и онипожали друг другу руки, что неизменно умиляло меня. Находясь по разные стороныбаррикады, эти двое испытывали симпатию друг к другу. Да и насчет баррикад тоженезадача, уж очень все в этой жизни перепуталось. К примеру, я точно знала, чтоТимур щедро делится с Дедом, хотя друг другу рук они и не пожимали.

– Ну, я... – начал Артем, приподнимаясь, я пнулаего под столом ногой, и он закончил:

– Не вижу повода не выпить. – Он налил Тагаеву, имы выпили. Вешняков вторично попытался смыться, но после очередного пинкарасслабился и дал понять, что никуда не спешит.

А у Тимура всегда такой вид, точно впереди у него пятьжизней. Одним словом, мы неспешно беседовали, и конца-края я этому не видела.Разумеется, речь зашла о страшной находке.

– Какой-то псих, – высказал свое мнение опредполагаемом убийце Тимур.

– Почему же псих? – пожала я плечами. В психов ясама не очень-то верила, зная по опыту, что убийцы, как правило, люди вполнеразумные и движут ими вещи обыденные – собственная выгода или боязнь, что нечтотайное станет явным.

– Потому что глупость несусветная, – отвечая намой вопрос, вздохнул Тагаев. – Цемент этот... да и все прочее... Серьезныелюди так себя не ведут. Сплошная клоунада. У дяди большая любовь к американскимфильмам.

Неожиданно это меня заинтересовало.

– Значит, ты считаешь, он псих? – повторила я.

Тимур взглянул на меня, точно удивляясь, потом перевелвзгляд на Артема.

– Зачем прятать трупы? Там же девчонка и два пацана, ане... – Он вновь взглянул на Артема и закончил:

– Вот у него спроси, будет серьезный человек весь этотцирк устраивать?

Артем к вопросу отнесся ответственно, подумал, хмурясь исмешно шевеля ушами. Надо полагать, он так напрягал свою многострадальнуюголову, и заявил:

– Да-а... Серьезному человеку ни к чему эти игры сцементом...

– Хороши игры, – фыркнула я, но вынуждена былапризнать, что Тимур скорее всего прав. – Значит, псих. Психам положенотрудиться в одиночку. Что вы на это скажете?

– Если псих с деньгами, ему ничего не стоит заставитького-то поступать так, как он считает нужным. Вот и все, – улыбнулсяТимур, точно сделал мне подарок.

– Значит, надо искать дядю с деньгами, у которогостранная нелюбовь как к молоденьким девушкам, так и к юношам... – «Есть уменя один на примете», – мысленно продолжила я, имея в виду Кондаревского,он человек богатый. Правда, о его нелюбви как к юношам, так и девушкам мненичегошеньки неизвестно. Хотя, судя по словам племянницы, интерес к девушкамявно присутствует. Дядька он мутный, к тому же чего-то он всерьез опасается, необвинения же в убийстве проститутки, раз у него алиби... Тогда чего? Очень мнеэто хотелось знать. Да вот как связать трупы под мостом с проблемами егонервной системы?

– Что у тебя за манера такая? – начал нытьАртем. – Нормальную попойку превращаешь в производственное совещание.

Тут я сообразила, что компания совершенно не подходящая длятого, чтобы разрабатывать версии, раз Тагаев у нас... как бы это выразиться...В общем, я разлила по пятой и предложила:

– За сенокос. – Тост был встречен с радостью, иразговоры убийств более не касались.

Через час Артем, воспользовавшись некоторой потерейбдительности с моей стороны, просочился в прихожую, обулся и бодро возвестил:

– Ну, я пошел... – После чего растворился нагородских просторах, а я стала мыть посуду.

– Артем сказал, Дед тебя на работу звал, –помолчав немного, изрек Тагаев. Артему бы помалкивать в тряпочку. И когдатолько успел?

– Звал, – буркнула я, считая, что врать ниже моегодостоинства, особенно по пустякам.

– И что? – продолжил допытываться Тимур.

– Ничего.

– То есть ты отказалась? – В его голосе слышалосьсомнение, и это неожиданно разозлило меня.

– Я думаю, – скромно отозвалась я.

– Рад, что ваши отношения наладились, – прозвучалоэто спокойно, но мне все равно показалось, что издевательски. Я закончила спосудой, повернулась и тут увидела, что Тагаев выжидательно смотрит на меня,точно ждет откровения.

– Я тоже рада, – кивнула я, приветствуя всеобщеевзаимопонимание.

– Значит, ты вернешься? – Только я собраласьответить нечто такое, что отбило бы у человека охоту к глупым вопросам, какТимур соизволил развить свою мысль. – Извини, но этого не стоит делать.

– Чего не стоит? – слегка растерялась я.

– Возвращаться. Ты его не любишь. Ты даже не нуждаешьсяв нем. Ты просто устала от одиночества.

– У меня уже есть знакомый психолог, – порадовалаего я. – Задолбал до смерти. Так что два психолога – явный перебор.

– Я знаю, как ты относишься к разговорам подушам, – криво усмехнулся Тагаев. – К тому же я, с твоей точкизрения, совершенно для этого не подхожу.

Так?

– Ты сказал это с такой печалью... Может, намдействительно поговорить по душам? – разозлилась я.

– Хорошая идея. Кто начнет? Ты?

– Первое и основное: меня не надо спасать. Уяснил?

– Ага, – кивнул он. – Это я уже слышал.Только с чего ты взяла, что я тебя спасаю? У меня свой интерес.

– Какой, если не секрет?

– Я думал, ты знаешь, – пожал он плечами.