Николай открыл платяной шкаф и стал перебирать висевшие наплечиках вещи Волошина – костюм, полушубок, дубленка, дорогой английский плащ,две пары новых джинсов, несколько хороших сорочек. Проверил на всякий случайкарманы – ничего, ни записок, ни забытых писем и телеграмм.

– Раечка, а Виктор книги читал?

– Читал, а как же. У нас тут библиотеки нет, так он в райцентрездил, покупал. Вот они все стоят.

Она указала на книжную полку, висевшую над изголовьемширокой двуспальной кровати. Николай начал вытаскивать книги по одной инеторопливо листать.

– Что вы ищете-то? – не выдержала Раиса. – Выскажите, может, я знаю, где лежит.

– Да я сам не знаю, Раечка, – честно призналсяСелуянов. – Ищу просто так, вдруг что найдется.

– Ну как знаете, – сухо сказала она, поджавгубы. – Обедать будете со мной или как?

– Сначала буду, а потом «или как», – веселоподмигнул Коля. Он понял, что нечаянно обидел женщину, отвергнув ее помощь, аведь она так хотела быть полезной тому, кто искал убийцу ее несостоявшегосямужа.

По тому, как держалась Раиса, Николай понял, что она слишкомхорошо успела в своей жизни узнать животное породы «мужик». Когда Волошин невернулся ни через две, ни через четыре, ни через шесть недель и даже не дал осебе знать, она быстро сообразила, что ее и на этот раз «прокатили». Волошинуехал в середине июня, с тех пор прошло уже три месяца, и неунывающая Раечкадавно уже вычеркнула странного и диковатого Виктора из своей жизни, пересталаего ждать и забыла о намечавшейся свадьбе. Таких несостоявшихся свадеб,наверное, было в ее жизни немало, и она привыкла относиться к ним легко и безистерик. Поэтому известие о гибели Виктора она не восприняла как трагедию,разрушившую ее жизнь, а просто поплакала, по-бабьи горюя о хорошем мужике,прожившем с ней полтора года и вложившем в ее хозяйство три тысячи «зеленых».

Он открыл очередную книгу под названием «1001 вопрос про„это“», и на пол выпал листок. Николай нагнулся и поднял его. Это быласложенная вчетверо половинка обложки журнала «ТV Парк» от 1 июня 1995 года спортретом Алины Вазнис.

– Вы не знаете, зачем Виктор это хранил? – спросилон у хлопотавшей на кухне Раисы.

– Не знаю. – Она пожала крепкими округлымиплечами. – Я это впервые вижу.

И снова наступил понедельник. Убийство Алины Вазниспотихоньку отошло на второй план: в Москве продолжали убивать – в том числебанкиров, политиков, журналистов, известных адвокатов, – сотрудникиуголовного розыска судорожно метались от одного преступления к другому, делаяпервые неотложные шаги, ничего не успевали и быстро забывали о том, чтопроизошло неделю назад.

В субботу вернулся Коля Селуянов, привезя с собой новыесведения о Викторе Волошине, шесть корешков от денежных переводов и сложеннуювчетверо страницу обложки с портретом кинозвезды. Переводы отправлялись изразных почтовых отделений Москвы, и пришлось слезно умолять шестерыхначальников этих отделений, чтобы в воскресенье кто-нибудь из их подчиненныхвышел на работу и поднял подшивки квитанций.

Селуянов позвонил Насте поздно вечером. Ничто – ни голод, ниусталость, ни бессонница не могли заставить его перестать балагурить, такой ужу него был нрав.

– Как было сказано в одном похабном анекдоте наисторическую тему, «моча герцога Орлеанского, почерк королевы», – заявилон без предисловий.

– А попроще нельзя?

– Можно и попроще. Адрес и фамилия отправителя всюдуразные и всюду липовые, а почерк один и тот же.

– Чей?

– Ну, голубушка, это ты хватила, – засмеялсяон. – Ты мне образцы дай для сравнения, а потом спрашивай.

В понедельник с утра Настя положила на свой рабочий столкорешки переводов и дневник Алины. Ее версия рушилась на глазах. ДеньгиВолошину посылала не Вазнис. А ведь такая соблазнительная была версия! Волошинчем-то шантажировал Алину, она решила от него откупиться, договорились, что онуедет, а она будет посылать ему деньги. Потом ему что-то не понравилось, может,сумма маленькой показалась, он вернулся… Может быть даже, это он убил Алину.Словом, если бы оказалось, что деньги посылала она, можно было бы отброситьнелепую фантазию на тему Смулова. И Настя вздохнула бы свободнее. Она никак немогла понять, что могло бы заставить режиссера убить Алину, и от этого казаласьсама себе глупой выдумщицей.

За тупым разглядыванием корешков денежных переводов ее изастал Коротков.

– Чего грустишь, старушка? Опять обвал?

– Полный, – грустно подтвердила она. –Знаешь, я в глубине души, наверное, надеялась, что мои домыслы насчет Смуловане подтвердятся. Уж больно он… Не знаю даже, как сказать. Талантливый.Красивый. И причины для убийства нет. Во всяком случае, я ее не вижу.

– А что это он тебе написал?

– Где?

– Да вот же.

Он сделал несколько шагов от порога в сторону стола инаклонился, разглядывая прямоугольники плотной бумаги.

– Это же его почерк. Что за бумажки?

– Корешки переводов Волошину. Коля Селуянов привез изКрасноярска. Погоди, погоди, Юрочка, ты уверен, что это рука Смулова?

– Очень похоже.

Он взял два корешка, поднес к самым глазам.

– Очень похоже, – повторил он задумчиво. – Яже отбирал у него объяснение в тот день, когда обнаружили труп Вазнис. Оно уГмыри в деле лежит, можно отправить экспертам для сравнения. На глазок,конечно, ничего точно не скажешь, но вот эта петелька у букв «д» и «з» оченьхарактерная, я на нее внимание обратил.

Настя быстро набрала номер Гмыри. Тот пообещал вынестипостановление о производстве экспертизы и вместе с образцом текста, выполненнымрукой Смулова, прислать с нарочным на Петровку.

– Ты свои бумажки в конверт подложишь – и тащи СветкеКасьяновой, я ей позвоню, чтобы побыстрее сделала. Да не забудь дневничок тудаже сунуть, я насчет Вазнис тоже вопрос поставлю экспертам, пусть посмотрят.Мало ли что. Может, это все-таки она переводы отправляла, а почерк меняла.

– И делала его похожим на почерк Смулова? –недоверчиво переспросила Настя.

– Вот сразу видно, что у тебя детей нет, –хохотнул в трубку следователь. – Закон жизни, знаешь какой? Кого любим,тому и подражаем. Особенно если не только любим, но и восхищаемся.

Настя положила трубку и включила кипятильник.

– Слушай, а у Гмыри есть дети? – спросила онаКороткова.

– Пятеро. Он у нас отец-герой. А ты что, не знала? Онпотому и ушел из розыска, говорил, что, если с ним что-нибудь случится, женеодной пятерых не поднять.

До конца дня Настя переделала кучу работы, помогая коллегаманализировать собранную по разным убийствам информацию, составляя схемы ипросчитывая варианты. Она с ужасом думала о том, что двадцатое число миновало,а она так и не представила начальнику ежемесячную справку о совершенных вМоскве убийствах и изнасилованиях. Составление таких справок уже несколько летбыло ее обязанностью, и теперь на каждый звонок внутреннего телефона ее сердцеотзывалось неприятным сбоем: а вдруг Гордеев вспомнил и сейчас потребуетдокумент?