Если снять рюкзак, автомат, разгрузку и бронежилет. То есть, оказаться практически беззащитным перед потенциальными врагами, сидящими в засаде.

А может, там и нет никого. Мародер даже не мог предположить, кому пришло бы в голову устроить западню в таком месте, как эти подвалы. Путники сюда забредают нечасто, так что в засаде нет никакого смысла.

Наконец решившись, Нель аккуратно просунул голову в нишу и попытался разглядеть, что там происходит. Конечно, проделывая это, он рисковал этой самой головы лишиться, но других вариантов не было. Нужно было идти вперёд.

Свет налобного фонаря немного прояснил ситуацию. Проход был очень узким примерно на протяжении десятка метров, а потом вновь расширялся. На плане это обозначено не было, но, может быть, диггер, привычный ползать по подземке, просто решил не захламлять карту лишними условными обозначениями.

Мародер решился и принялся снимать с себя снаряжение. Единственное, что оставил – револьвер, взятый с трупа коменданта «Райисполкома». Хотя, конечно, это было не лучшим вариантом – пальни он из этой карманной гаубицы в узком проходе, звон в ушах в течение пары дней гарантирован.

Хотя, если начнется заваруха, то до ответной пальбы может и не дойти. Укрыться в этом проходе негде, его просто нашпигуют свинцом и на этом все закончится.

Кое-как перехватив свои вещи, мародер попытался протиснуться в узкий проход. Получалось откровенно плохо. Вроде бы места было чуть больше, чем нужно, да и воздух циркулировал нормально, но дышать вдруг стало гораздо тяжелее. Нель грешил бы на фильтры, если бы самолично не поменял коробку в противогазе пятнадцать минут назад.

Мелкими приставными шажками мародер преодолел половину пути примерно за полминуты. Сейчас проход казался длиннее, чем раньше, и в этом отнюдь не было ничего хорошего.

Сделав ещё шаг, Нель почувствовал, как его мягко зажало между стенами. Он рванулся раз, второй, запаниковал и принялся дёргаться с такой силой, что крепкая военная одежда, пережившая двадцать послевоенных лет, стала трещать по швам.

Таким макаром Нелю удалось преодолеть ещё три метра, но теперь он почувствовал, что окончательно и намертво застрял, будто крыса, которая залезла в слишком узкий для нее проход.

Бросив короткий взгляд в ту сторону, куда он шел, Нель пожалел, что у него заняты руки, и он не может отключить фонарь. Прямо на бетонном полу стояли ящики с дерьмом, из которой стройными рядами, словно солдаты на параде, поднимались красные шляпки грибов.

И только тогда Нельсон понял истинное значение фразы «поворот не туда». Потому что набрёл он на полумифическую наркотическую плантацию, принадлежащую бандитам с «Театральной».

А, значит, они его так просто не отпустят. Не дадут же они постороннему узнать секрет производства наркотиков.

И ещё через секунду до мародера дошло, что шел он правильно и никуда не сворачивал. Просто некуда было повернуть. А это значит, что плантацию успели разбить за последние четыре года, что прошли со смерти диггера. С тех-то пор карту никто не обновлял, больше таких отморозков не было.

Мародер прошептал нецензурное слово и рванулся в обратную сторону, надеясь, что сможет выбраться и найти другой путь, хоть бы и по поверхности.

Однако, звук чьих-то шагов, раздавшийся буквально в нескольких метрах, заставил мужчину замереть, затаив дыхание.

Свет маленького светодиодного фонаря ударил в глаза. Нель рефлекторно зажмурился, но лучи добирались до сетчатки даже сквозь плотно сомкнутые веки.

– Что, застрял, сынок? – раздался голос, судя по дребезжанию и интонациям принадлежавший глубокому старику.

– Да, отец, застрял, – прохрипел мародер. – Выключи, пожалуйста, фонарь.

– Скажи сначала, кто такой, и чего сюда припёрся, – не дал себя так просто уломать старик.

– Я не хотел, мне только мимо пройти, – ответил Нель. – Добраться до «Домостроителей» надо срочно, поэтому и пошел под землёй, днём.

– Один? – продолжал задавать вопросы недоверчивый старик. – Что-то я не верю в твою историю, на камикадзе ты не похож.

– Нет, не один, нас трое было. Двоих крысы съели в получасе хода отсюда, я один остался.

Старик хмыкнул и выключил фонарь, чем принес Нельсону неописуемое облегчение.

– Значит, ты ещё больший дурак. Ещё и в западню влез, и что с тобой теперь делать? – сварливо проговорил старик.

– Слушай, отец, мне твоих грибов не нужно, – ответил Нельсон. – Мне бы выбраться из этой ловушки, да дальше пройти, чтобы до «Домостроителей» добраться.

– Да разве это мои грибы? – почему-то неосторожно брошенная мародером фраза очень возмутила старика. – Я тут так, ухаживаю за ними, подкармливаю, собираю сырье. И все отдаю им.

– И кто же это «они»? – Нель уже давно догадался, однако спросить стоило.

– Да, уголовники с «Театральной» здесь за поворотом вход в их переход. Правда, туда тебе идти не стоит, не жалуют они вашего брата – военных.

– А с чего ты взял, что я военный, отец?

– Да здесь долго думать не надо, – пожал плечами старик. – Во-первых, идёшь в переход Конфедерации. А во-вторых, ты на себя в зеркало смотрел вообще? Видел, как вырядился? Эх, молодежь…

– Действительно, элементарно вычисляется, – для виду согласился Нельсон. – Так что, отец, отпустишь?

– Отпущу, не сидеть же тебе там, – ответил дед и исчез из поля зрения.

Раздался какой-то короткий щелчок, скрип, и бетонная плита перестала прижимать туловище Нельсона к стене. Мародер, положив руку на рукоятку револьвера, выскочил в просторный коридор и через несколько секунд оказался у ящиков с дерьмом.

Чувствовал он себя будто ковбой с дикого запада. Не то справедливый шериф, не то благородный бандит. Быстрый и непобедимый.

Выбравшись из западни, Нель наконец-то смог толком разглядеть старика: коренастый, в респираторе и очках. На руки старик натянул обычные рабочие хлопчатобумажные перчатки.

Одежда деда вообще представляла собой нечто среднее между общевойсковым защитным комплектом и нарядом грибника-любителя.

Даже корзина в наличии имелась. Из красного выцветшего пластика, очевидно, утащенная из какого-нибудь супермаркета. До краев наполненная грибами с красными шляпками.

– И куда им столько сырья-то? – спросил мародер, покачав головой.

Старик, видимо, не понял, что вопрос был риторическим, и принялся охотно отвечать:

– Да грибы слабые совсем, в экстракте нужных веществ всего ничего. Из них концентрат делают, фасуют по флаконам и продают, – старик помотал головой. – Если бы не запрет, не знаю, что бы делали, так хоть что-то за риск платят, а иначе эта дрянь попросту нерентабельна была бы.

– А ты откуда их схемы знаешь, отец?

– Да, наслушался тут всякого, много времени же среди них провожу, – старик с хрустом размялся. – Я за грибами ухаживаю, они платят. Остальные тоже кто чем заняты – кто на фасовке, кто в лаборатории, кто просто помогает, жрать готовит и все такое. Все при деле.