– И что, бандиты местные реально не обижают никого? – на этот раз была очередь мародера недоверчиво щуриться.

– Нет, – старик с сомнением посмотрел на Неля, видимо, желая что-то предложить.

Мародер уже был готов отказаться, но вдруг заметил за спиной старика нож. Не сточенный за годы службы кухарь, которым дед резал грибы, а отличный охотничий кинжал в кожаных ножнах. Таких не бывает у обыкновенных стариков.

Обычно за каждым из таких редких предметов тянется кровавая дорожка. Уникальное оружие и снаряжение часто меняет своих хозяев, пока не попадет к акуле вроде мародера или на полку к какому-нибудь богатому коллекционеру рангом не ниже владельца пары торговых лавок или даже коменданта перехода.

Что-то настораживало в словах деда, и с каждой секундой подозрения мародера все усиливались. Не бывает таких вот довольных жизнью стариков, живущих под пятой у бандитов и выращивающих для них мухоморы.

Нельсон вскинул автомат и прицелился ровно между лопаток старика. Очередь, выпущенная с такого расстояния, буквально разорвала бы его пополам, а способности, полученные после слияния с менталом, гарантировали, что мародер не промахнется.

– А теперь, старик, рассказывай всю правду, – так вкрадчиво, как только смог, проговорил Нельсон. – Кто ты на самом деле, что это за грибы, и вообще…

Дед остановился на полушаге, аккуратно поставил ногу на пол и резко развернулся. Теперь автомат был нацелен ему в грудь, но никакого значения это не имело. Хотя мародеру было бы непросто стрелять в человека, который только что вытащил его из ловушки.

Которую, наверняка, сам и расставил.

– Ладно, ладно, ты меня раскусил, – поднял руки вверх старик. – Я здесь главный. Второй из воров в законе, которых везли с зоны, когда все началось. И я увел половину народа, чтобы подмять «Театральную», у нас были нужные люди, тут мы и развернулись, понимаешь?

– Ты втираешь мне какую-то дичь, – ответил Нель. – Я же правду попросил говорить. Да и какой мудак, управляя целым переходом, будет работать с грибами и дерьмом. Ты же блатной, тебе западло должно быть работать.

– А кто тебе сказал, что это неправда? Раскороновался я. Надоело все, понимаешь, вот и решил, что буду ближе к земле работать, – усмехнулся старик. – Хочешь, я тебе татуировки свои покажу?

Нельсон не успел ответить, а старик уже стащил с руки перчатку и сделал шаг вперед. Мародер по привычке прищурился, пытаясь рассмотреть на костяшках пальцев отсутствующие татуировки, и сам не понял, как, оказался на полу, с завернутой за спину рукой.

Кисть рвануло болью. Мародер никогда раньше не видел такого, чтобы здорового мужика, весом хорошо за сотню килограммов, укладывал на землю коренастый старичок-боровичок.

Нель рванулся пару раз, попытавшись вырваться из захвата, но безуспешно. Оттолкнулся от пола, дернулся, пытаясь перевернуться, но старик держал крепко. Дернул головой назад, надеясь врезать затылком по подбородку старика, чтобы оглушить его, но за секунду до этого дед отвел голову.

– Он… Не поддается, – ошеломленно проговорил мутант. – Ни читать мысли не могу, ни воздействовать никак. Я впервые такое у человека вижу.

– Ты раньше сказать не мог? – мысленно выругался на мутанта Нель и тут же простонал вслух. – Дед, ты что, тридцать лет кунг-фу занимался?

– Сорок пять, и не кунг-фу, а ушу. Это более широкое понятие, – ответил дед. – Ты какого хрена чудишь? Я тебя вытащил из задницы, а ты в меня стволом тычешь.

– Да, хрен тебя знает, кто ты вообще! – мародер уже не пытался сопротивляться. – Говоришь, что чисто за грибами ухаживаешь, а у самого за поясом нож, которым только зверье и потрошить. Или глотки резать людям.

– Нож мой тебя напугал? – усмехнулся дед, и отпустил руку Нельсона, однако, вставать не спешил. – Нож против тварей, если случайно кто забредет. Стволы я не люблю, они слишком громко шумят в подвалах, далеко слышно… – он задумался на секунду и спросил. – Дурить не будешь больше?

– Понял уже, что себе дороже, – ответил мародер, и тут же получил свободу.

Поднялся на ноги, закинул за спину сорванный с шеи автомат и кое-как отряхнулся от пыли. Помотал головой, снова пытаясь осознать, где верх, а где низ.

– Пошли, – махнул рукой старик и двинулся куда-то в сторону. – Поговорим, обсудим, что в мире происходит.

– Да хрен его знает, что в мире происходит, дед, – проговорил мародер, но все-таки двинулся следом. – Думаю, сейчас вообще никто этого не знает, мы же только по городу ползаем. А многие и из переходов своих не выходят, забились в убежища, как крысы. Да и вообще тороплюсь я.

– В этом-то и дело, – вновь усмехнулся старик. – Что у каждого из нас свой мир. Мой – вот эта плантация, пара окрестных подвалов, моя комнатушка и переход «Театральная». Твой, военный, – почти весь город. И не бойся, много времени это не займет.

– Ладно, – Нель сдался старику, тем более, что это был очень любопытный экземпляр. Не каждый день такого встретишь, особенно в подземке под Автоградом, которую мародер, помимо подземных переходов, считал необитаемой. – Ты реально почти пятьдесят лет занимался китайской борьбой?

– Ушу – больше чем борьба, – ответил дед. – Но теперь я просто так говорить не намерен. Услуга за услугу: сначала обсудим то, что происходит в городе.

Идти действительно пришлось недалеко. Уже через пару десятков шагов старик свернул в какой-то неприметный закуток, открыл дверь и вошёл в каморку, которая едва ли превосходила площадью берлогу мародера на родных «Домостроителей». Кивнув, он предложил Нельсону войти, после чего тщательно запер дверь и закрутил вентиль на ней.

Стащил с лица респиратор и очки, небрежно бросив их на полку возле входа, и пошел к какому-то шкафу на противоположной стороне комнаты.

Нельсон не хотел рисковать, но, когда дед щелкнул парой тумблеров и под потолком мерно загудел вентилятор вытяжки, понял, что бояться нечего и, последовав примеру старика, снял противогазную маску.

Он ожидал почувствовать спертый запах немытого тела, но вместо этого, к своему удивлению, учуял слегка сладковатый запах каких-то восточных благовоний. От них у Неля зачесался нос.

Обстановка была презабавнейшая. На стенах висели плакаты с какими-то иероглифами, в которых мародер, напрягая остатки памяти, узнал китайские. Чуть в стороне были наклеены выцветшие постеры с Брюсом Ли, Джеки Чаном и почему-то Виктором Цоем. В остальном, как и везде: матрас, пара полок с вещами, закрытый деревянный ящик. Из обстановки выбивался перевернутый набок стол и несколько разномастных диванных подушек, валяющихся в углу.

Старик стянул с себя защитный костюм, развернулся, и мародер чуть не отпрыгнул назад. Когда дед был очках и маске, этого не было заметно, но сейчас мародер видел, что это китаец. Коренастый, жилистый, достаточно сильно накачанный, но явно азиат, если судить по эпикантусу и жёлтой даже при скудном диодном освещении коже.