вооруженном сопротивлении местным властям.

— Вы контролируете не только прошлое, но и настоящее, — думая о путях отступления к кораблю, произнес Мак. — Вы меняете своих сородичей, учите их, КАК ЖИТЬ, диктуете свои правила.

— А разве вы, люди, не учитесь, читая книги? Когда видите что-то новое? Вы меняетесь, точно также, как мы. Как все в космосе. Всем периодически приходится меняться. В городах чаще, в лесу реже. Раньше нам приходилось убеждать друг друга, что такое плохо, что такое хорошо, а потом переучиваться заново. Теперь все проще — мы меняемся сами. Добровольно. Посмотри, разве на нашей планете возможно насилие над разумом? Ты сам разрешаешь доступ к своей памяти, сам выбираешь место и время для жизни.

— Да? А как же Майи и такие, как она? Как же те, КТО НЕ ХОТЯТ МЕНЯТЬСЯ? Стирать — так это называется? — старые протоколы? Выдавливаете их из системы?

— А разве ты никогда не сдавал экзамены НА СООТВЕТСТВИЕ?

Вопрос застал Мака врасплох.

— Что? Причем здесь это?

— В любом обществе есть свои правила.

— Но не такие. Уничтожая память, вы уничтожаете личность.

За время разговора Маку удалось максимально близко подвинуться к краю огороженной камнями поляны, и теперь только пара прыжков отделяла его от открытого люка корабля.

Проследив взгляд Мака, Берри остановился, словно прекращая преследование.

— Каждое поколение выращивает своих врагов для памяти, — с какой-то затаенной горечью произнес Берри. — Когда-то мы делаем это сами, когда-то с помощью чужаков — таких, как Аймоди или ты. Ты задумывался о том, что будут делать твои зародыши, когда подрастут и ЗАХОТЯТ ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ?

— ЭТО НЕ МОЕ ДЕЛО. Я ЛИШЬ ДАЮ ПРАВО ВЫБОРА.

— Кому? ТЕМ, КТО ЕЩЕ НЕ РОДИЛСЯ? Зайди в наши города, побывай в лесах. ФРЕЙИ НЕ ПОМНЯТ? Некоторые помнят себя прежних. Это больно. Это не приносит радости. Скажи, твой новый друг Аэрон счастлив? А его дочь?

— Она больна.

Берри досадливо махнул лапой.

— Она, да. Но не он.

— Тогда почему он не захотел полностью перегрузиться, — стереть и переписать все заново?

Маку показалось, что наконец-то в их споре забрезжил долгожданный выход. Он нашел довод, позволяющий ему примириться со следующим шагом. Берри был по-своему прав, и старик фрейи тоже. В этой запутанной игре каждый был сам за себя. Но для Мака неожиданно важным стало поступать правильно, не удобно, а именно правильно, тем более теперь, когда эти звери, похоже, сами окончательно запутались в собственной истории и не решались разорвать Гордеев узел, опасаясь повторения крови своих братьев. Он мог помочь им выйти из этого противоречия и не допустить новой войны. Он был чужаком для обеих сторон и поэтому единственным, кто сохранял какую-то объективность. Он был как некий третейский судья, и Берри тоже понимал это и поэтому пришел сюда один, пришел не арестовывать Мака, хотя имел на это право, а поговорить. Это тоже была просьба о помощи. Своеобразная. От гордого существа, наделенного властью. Он учтет это на будущее.

Двумя резкими прыжками Мак одолел оставшиеся метры до корабля, взбежал по трапу, захлопнул люк, радуясь, что не пришлось применять оружие.

— А РАЗВЕ ВЫ НЕ ПЕРЕИНАЧИВАЕТЕ СВОЕГО ПРОШЛОГО?

Последнее, что он услышал от Берри, перед тем как закрылась дверь, отделявшая мир этой планеты от мира Мака.

И РАЗВЕ ВАМ ТРЕБУЕТСЯ НА ЭТО КАКОЕ-ТО РАЗРЕШЕНИЕ?

В голосе Берри послышался откровенный сарказм, даже торжество.

«Ловушка, — мелькнуло в сознании Мака. — Слишком легко они отпустили нас». И тут же, словно в подтверждении его догадки, заработала радиостанция, принимая сообщение от космопорта.

«Космос — это камни, а камни не предают, зато отлично поражают суда», — запоздало догадался он.

«Собираетесь нас уничтожить?»

Мак лихорадочно готовясь к резкому маневру.

«Собираемся стереть ненужную память, РАЗ И НАВСЕГДА».

Глава шестая. Абсолютное доказательство

— 1-

Взлета не было. Впрочем, как и метеоритного дождя…

Их пощадили.

Берри что-то сделали с двигателями судна, и Мак уже третий день пытался найти поломку. Вокруг корабля на безопасном от его дюз расстоянии был разбит военно-полевой лагерь. Два раза в сутки — утром и вечером — из него выходил парламентер — уже знакомый Маку Берри — и предлагал оставить запрещенный к транспортировке груз и беспрепятственно покинуть планету. В противном случае…

Мак вздохнул и, потерев усталые глаза, снова уставился в схему. Дельных мыслей не было. Казалось, вместе в Аэроном они перепробовали все, проверили каждую деталь, каждую цепь на корабле. Может быть, и вправду стоило последовать совету старика фрейи и как следует выспаться, сходить в оранжерею, проверить, как там Майи.

С самого начала этого затянувшегося инцидента она вела себя очень странно: то металась по коридорам, то часами смотрела в иллюминатор на родную планету, словно боялась, что больше никогда не увидит ее. Это при том, что они даже не оторвались от земли. Мак не хотел думать, как Майи поведет в себя в открытом космосе. Если, конечно, они доберутся до Открытого космоса.

Впрочем, ее выдачи Берри не требовали. Им нужны были только ящики с зародышами и деревья, хранящие образы прежней памяти фрейи. Вполне подходящие условия для переговоров…

Если бы не старик фрейи… Мак, пожалуй, пошел бы на сделку. Но в его нынешнем положении это было бесперспективно. Старый заговорщик заперся в трюме и никого не пускал к себе, даже Аэрона. Предостерегающая фраза из народной мудрости «между двух огней» как нельзя более точно отражала все то, что думал сейчас о себе Мак.

«Дурак, — ругал он себя последними словами. — Стоило связываться, если не уверен в результате?». И тут же отвечал себе: «Стоило». — «Ну и что потом?».

На этом внутренний диалог, как правило, заканчивался, и сознание снова возвращалось к насущным вопросам: количеству воды и еды на корабле, запасам запчастей, расчетной траектории старта, поиску неполадок.

— И как только они умудрились вывести тебя из строя? — в который раз крикнул он пустым стенам рубки, в бешенстве, ударяя себя по лбу.

— Не Берри, я.

Мак вздрогнул и попытался придать своему лицу более приличное для капитана корабля выражение.

— Аэрон? Что ты здесь делаешь? Мне казалось, ты пошел к Майи. Как она?

— Ей хуже. Похоже, какая-то лихорадка. Нужны лекарства, нужны наши растения.

Мак тихо застонал. Еще одна головная боль. Пожалуй, придется отдать часть груза. Интересно, сможет ли Аэрон уговорить своего бывшего товарища поступиться пару деревьями ради спасения дочери?

— Я пришел не за этим, — медленно вслух, растягивая слова, произнес Аэрон. — Я пришел сказать, что это я вывел корабль из строя. Майи велела мне сказать тебе