Прежде чем Мак нашелся, что ответить, хвост перед его лицом сменил физиономию — нет, морду! в этот раз морду — и невозмутимо удалился, прикрыв за собой дверь рубки.

— Звери! Поганые звери! Зачем?..

С одной стороны, Мак был даже рад, что Аэрон так быстро ретировался с поля боя. Сейчас он был готов придушить эту полутигра-полукошку своими руками.

— Он! Прекрасно! И что мы еще умеем?

Мак глубоко выдохнул и сделал маленький вдох, экономя воздух. Старый прием космонавтов, чтобы быстро прийти в себя вот в таких вот подленьких ситуациях.

«Спокойнее, — мысленно приказ он себе. — Только спокойнее. Рассмотрим суть дела. Итак…».

— 2-

Положение было аховым. А самое обидное, что в это глупое положение Мак загнал себя сам. После мимолетной, но впечатляющей встречи в рубке Аэрон больше не разговаривал с ним, Майи была в бреду, старый фрейи из трюма на предложение Мака отдать часть груза в обмен на лекарства ответил категоричным отказом и тоже больше не выходил на связь…

Единственным, с кем Мак еще мог разговаривать, был Берри из чужого лагеря, который все так же неизменно выходил утром и вечером к кораблю с предложением прекратить бессмысленное сопротивление.

Что ж, Мак склонялся к мысли о сдаче. Единственное, что останавливало его, была судьба леса. Доверчивые животные, птицы, мельтешащие прямо у его ног. Мак не понимал, как можно в одно мгновение уничтожить все это. Как можно отдать все это на уничтожение. Любые леса — как и жизнь — непотворимы, — он знал это по земному опыту.

— Мы растим новый лес. Через пару парсеков — сначала город, потом снова лес, чтобы уничтожить остатки ненужной информации, — уговаривал его Берри. — Лесничий хорошо потрудился. От прошлого здесь почти ничего не осталось. Только настоящее. Мы лишь доведем его работу до логического конца.

Сосны, сосны, сосны. Отец Мака любил эту породу, долго и тщательно выращивал привередливую хвою на импровизированной плантации, плакал, когда спустя несколько лет сильные морозы уничтожили большую часть уже подросших саженцев. Мак отчётливо помнил это.

Он помнил и то, как однажды заблудился в чужом лесу. Аэрона не было, он отлучился по делам, и Мак, решив сократить дорогу до корабля, решил пройти хорошо знакомую ему поляну не с правого, а с левого края — так было короче, ближе к следующему повороту. И ЗАБЛУДИЛСЯ. В настоящем лесу, как потом объяснил ему Аэрон, имеет значение, идешь ли ты с севера на юг или наоборот.

ВСЕ МЕНЯЕТСЯ.

Каждый раз в самом знакомом тебе месте все по-другому. Поэтому здесь так легко заблудиться, но потеряться ты не сможешь, если будешь держать верное направление, дал он совет Маку. Направление — это самое важное. ОНО НЕ ДАСТ ТЕБЕ СБИТЬСЯ С ПУТИ.

Зачем Аэрон сделал это? Зачем отдал на растерзание то, ЧЕМ ДОРОЖИЛ БОЛЬШЕ СОБСТВЕННОЙ ЖИЗНИ?

Ради дочери?.. Дело было не в этом. Не только в этом.

Теперь, когда у него освободилось много времени для того, чтобы подумать как следует, Мак вспомнил, что Аэрон никогда не противился системе. Он был одним из немногих фрейи, кто знал правду, кто помнил, но пытался увезти с родной планеты лишь свою дочь. И не более. И то, пошел бы он на этот шаг, если бы не болезнь Майи?..

Почему Аэрон не сопротивлялся? Почему не пытался рассказать правду своим сородичам, как рассказал ему, чужеземцу?.. Зачем так бережно хранил эти ненужные никому старые ямы воспоминаний и в то же время выращивал новые поляны, не имевшие прошлого?.. Кого он водил туда, помимо Мака?..

Все было слишком нелогично. Может быть, дело было в слабости характера Аэрона, хотя Мак не назвал бы лесничего слабым. И лес, такой лес, как этот, никогда бы не подчинился слабаку…

КАМНИ, КАМНИ, КАМНИ…

Прилетев на эту планету, Мак думал, что здесь слишком мало гор и много долин, а теперь он понял, что КАМНИ БЫЛИ ВЕЗДЕ. Они разделяли память фрейи, их сознание, их настоящее и будущее, и он невольно тоже стал одним из этих камней, за которым одни искали спасения, другие — забытья, третьи — просто пытались контролировать ситуацию. А что хотел он сам?..

Взлета не было и не могло быть. Оставалось открыть люк и выйти наружу. Но перед этим он кое-что сделает, кое-что, что не позволит этим напыщенным индюкам, играющим со своей памятью и совестью, безнаказанно стирать из жизни живые существа. Деревья в этом лесу тоже имели право на жизнь, как и фрейи, как и Берри, как и все они. Но деревья были самыми бесправными существами на этой планет. Так что если кого и стоило защищать, так это их.

Жаль, что он поздно понял всю правду.

— 3-

«Веники для парилки». На самом деле он собрал черенки. В глубине души он понимал, что ни на секунду не обманул Берри. Но тем было неважно. Аэрон и Майи остались на планете, как и старик-повстанец со своими листочками, помнившими подлинную историю, вместе с зародышами новой жизни, так что Мак с парочкой кустиков мало интересовал их.

— Зачем они вам? Они не были прямыми свидетелями, просто росли рядом с домом первых Берри.

«Домом, городом», — вопросы перевода. Все же, наверно, имелся в виду дом как место, где чувствуешь себя свободным.

— Ничего. Я возьму их просто, на память.

Мак готов был поклясться, что в этот момент Берри, если бы мог, пожал бы плечами.

— Память? Она быстро забывается. Даже ваша. Через пару планет вы будете смотреть на все под иным углом.

— Возможно.

Он не мог объяснить этому высокомерному, уверенному в себе ублюдку, что дело было вовсе не в ИХ памяти, с которой ВСЕ на этой планете носились, как с писаной торбой. Дело было в уничтожении жизни!

ЭТИ ДЕРЕВЬЯ БЫЛИ ЖИВЫМИ!

Он почувствовал это в первый же день своего пребывания на планете, и дальше только все глубже и глубже убеждался в этом, а они — Аэрон, Майи, Берри, старик — готовы были уничтожить чужую жизнь, пусть и второсортную для них, но ЖИЗНЬ, только потому что воспоминания деревьев не вписывались в существующую систему.

Бессилие — вот что он непрестанно чувствовал под этими кошачьими взорами, вот, что объединяло их всех — БЕССИЛИЕ И НЕНАВИСТЬ. Лучше бы придумали, как заставить деревья молчать, или нет, изобрели бы защитные шлемы для себя. Но нет, проще спалить все разом…

Мак нагнулся, чтобы подобрать упавшую ветку. Животные, звуки, насекомые, леса — дай им шанс, ОНИ БЫ СТЕРЛИ ВСЮ ПЛАНЕТУ, чтобы потом переписать