Меня заперли в какую-то больницу. И вот я то сижу вмаленькой квадратной комнатушке, а то вдруг снова оказываюсь в огромномпомещении для игр, где тоже стоит кукольный домик, и знаю, что из-за зеркала замной наблюдают какие-то люди – об этом мне сообщил Гоблин. Это место Гоблинуочень не понравилось. Люди, которые потом пришли и задавали мне вопросы,держались так, словно они мои самые близкие друзья, хотя, конечно, ими не были.

"Где ты выучил все эти трудные слова?"

"Ты говоришь, что больше всего радуешься независимости.А ты знаешь, что означает слово "независимость"?"

Конечно, я знал и не замедлил объяснить: это когда я сам посебе, ни в школе и не в этом месте, откуда я вскоре и вышел с чувством, чтозаработал свободу благодаря одному только упрямству и отказу вести себя хорошо.Но этот случай очень сильно меня напугал. Помню, я истерично разрыдался ибросился в объятия Милочки, а она все всхлипывала и всхлипывала.

Не помню, было ли это в первый вечер после моего возвращениядомой или через некоторое время, знаю только, что вскоре тетушка Куин увериламеня, что я больше никогда не окажусь в таком месте, как та"больница".

А через несколько дней я узнал, что все эти поездки организовалатетушка Куин, потому что Пэтси в моем присутствии начала громко укорять ее вэтом. Я растерялся – ведь мне очень хотелось любить тетушку Куин.

И когда она, покачав головой, призналась, что совершилаошибку, я испытал огромное облегчение. Заметив это, тетушка поцеловала меня ипоинтересовалась, как поживает Гоблин, а я ответил, что он рядом со мной.

И снова я мог бы поклясться, что она его увидела, я дажезаметил, что Гоблин как-то приосанился и начал красоваться перед нею. Нотетушка только сказала, что если я люблю Гоблина, то она тоже его полюбит. Яразрыдался от радости, и Гоблин тоже залился слезами.

Мое следующее воспоминание о тетушке Куин связано с тем, какона, сидя рядом со мной за детским столиком в этой самой комнате, учила меняписать слова карандашом – длинный список вещей, находившихся в спальне:кровать, стол, стул... – а потом терпеливо наблюдала, как я передавал всеэти премудрости Гоблину.

"Гоблин помогает тебе запоминать, – совершенносерьезно сказала мне тетушка. – Мне кажется, Гоблин и сам по себе оченьумен. Как ты думаешь, а он знает какое-нибудь слово, неизвестное нам? Из тех,что мы еще не изучали".

Я вздрогнул от неожиданности и хотел было ответить"нет", но Гоблин опустил свою руку на мою и коряво вывел:"Стой", а потом другие слова: "Уступи дорогу" и"Школа".

Я рассмеялся, гордясь своим приятелем. Но Гоблин на этом неостановился, и вскоре на бумаге появились новые каракули: "РекаРуби".

Я услышал, как тетушка Куин тихо охнула.

"Объясни мне значение каждого из этих слов,Квинн", – попросила она.

Я вспомнил, что "Стой" и "Уступи дорогу"– это знаки, которые мы видели на шоссе, но слова "Школа" и"Река Руби" не сумел даже прочитать.

"Спроси Гоблина, что они означают", – велелатетушка.

Я подчинился, и Гоблин беззвучно все объяснил, вложив мне вголову свои мысли. "Стой" означало, что нужно остановить машину,"Уступи дорогу" – притормозить, "Школа" – что где-то рядомдети и следует замедлить ход, а "Река Руби" – это название воды, надкоторой машина проезжает, когда мы отправляемся по магазинам.

Никогда не забуду, какой серьезной сразу стала тетушка Куин.

"Спроси у Гоблина, как он все это узнает", –сказала она, но Гоблин в ответ лишь отрицательно покачал головой, скосил глазаи начал приплясывать.

"Думаю, он сам не знает как, – повернулся я ктетушке. – Наверное, просто наблюдает и прислушивается".

Видимо, тетушка осталась довольна таким ответом, чему я былвесьма рад, потому что прежнее серьезное выражение на ее лице очень меня напугало.

"Что ж, все это не лишено смысла, – сказалаона. – И вот что. Почему бы тебе не попросить Гоблина, чтобы он каждыйдень учил тебя чему-то новому? Он может начать прямо сейчас и показать нам ещенесколько новых слов".

Мне пришлось объяснять тете, что на сегодня Гоблин покончилс учением. Ему никогда не нравилось подолгу заниматься одним делом. Пороху нехватало.

Но в последующие месяцы я исполнил просьбу тетушки, и Гоблиннаучил меня массе новых, хотя и самых обычных слов. Все без исключения, дажеПапашка и Милочка, считали это полезным. А кухонная братия наблюдала запроцессом обучения даже с каким-то благоговением.

Я выводил корявыми буквами: "рис","кока-кола", "мука", "лед", "дождь","полиция", "шериф", "ратуша", "почта","театр", "метизы"[13], «аптека», «магазин»– и давал определения этим словам так, как объяснял их мне Гоблин, и этообъяснение сопровождалось не только правильным произношением, которое он мневнушал, но и картинками. Я видел ратушу. Видел почту. Видел театр. И сразу жесвязывал между собой звуковой ряд слова и его значение – все это благодаряГоблину.

Вспоминая об этом любопытном процессе обучения, я сознаю,что Гоблин, которого я всегда считал ниже себя по уму, обыкновенным забиякой ипроказником, оказывается, гораздо раньше меня научился связывать фонетическийряд слова с его написанием и намного опередил меня в этом умении. Он еще долгодержался впереди меня. Каково же объяснение? Я уже говорил. Он наблюдал, онприслушивался и, получив определенную базу, мог развиваться дальше.

Именно это я имею в виду, когда говорю, что он схватываетвсе на лету, и следует добавить, что он непредсказуемый и неконтролируемыйученик. Поверь, это правда.

Но тут я должен прояснить еще один момент: хотя кухонныезавсегдатаи говорили мне, что Гоблин молодец, раз научил меня стольким словам,они в него все же не верили.

Однажды вечером, когда взрослые беседовали в тетушкинойкомнате, я услышал слово "подсознание". Через некоторое время кто-топовторил его вновь, и наконец, когда незнакомое слово прозвучало в третий раз,я вмешался в разговор и спросил, что оно означает.