Дни мои прошли; думы мои – достояние сердца моего – разбиты.А они ночь хотят превратить в день, свет приблизить к лицу тьмы. Если бы я иожидать стал, то преисподняя – дом мой; во тьме постелю я постель мою; гробускажу: ты – отец мой, червю: ты – мать моя и сестра моя. Где же после этогонадежда моя? И ожидаемое мною кто увидит? В преисподнюю сойдет она и будетпокоиться со мною в прахе.

Книга Иова 17:11-16

Посвящается моему сыну, Кристоферу Райсу

Лестат, если ты найдешь это письмо в своем доме на Рю-Рояль– а я искренне верю, что так оно и будет, – то сразу поймешь, что янарушил твой приказ.

Мне известно, что Охотникам за Кровью вход в Новый Орлеанзаказан и что ты уничтожишь любого, кто попадется на твоем пути. Но в отличиеот многих непрошеных гостей, с которыми ты, конечно, расправился, я понимаю,что тобою движет. Ты не хочешь, чтобы нас видели агенты Таламаски и ради их жебезопасности – как, впрочем, и во имя нашей собственной – не желаешь воевать суважаемым орденом детективов-экстрасенсов.

Но прошу, даже умоляю: прежде чем отправиться на мои поиски,прочти это послание.

Меня зовут Квинн. Мне двадцать два, и скоро исполнится год,как я превратился, по выражению моего Создателя, в Охотника за Кровью. Атеперь, оставшись, насколько понимаю, сиротой, обращаюсь за помощью к тебе.

Но прежде, чем перейти к делу, позволь сообщить, что я знаюо существовании Таламаски и был знаком с деятельностью ее агентов еще до того,как в моих жилах потекла Темная Кровь. Мне хорошо известны их природнаядобродетель и пресловутый нейтралитет в отношении всего сверхъестественного.Естественно, я предприму чрезвычайные меры, чтобы ускользнуть от их неусыпногоока, когда буду прятать это письмо в твоей квартире.

Не сомневаюсь, что ты телепатически наблюдаешь за НовымОрлеаном, а потому, уверен, письмо непременно попадет в твои руки.

Если же ты все-таки решишь незамедлительно наказать меня занеповиновение, то, прошу тебя, дай слово, что сделаешь все возможное, дабыуничтожить призрака, который преследует меня с самого детства. Это создание –мой двойник, мой вечный спутник, с тех пор как я себя помню, – теперьпредставляет опасность для людей. И для меня тоже.

Но позволь, я все объясню.

Его зовут Гоблин. Имя я дал ему давно, еще мальчишкой, незная ни одного детского стиха, ни одной сказки, где встречается это слово. Незнаю, возможно, дух сам мне так представился. Так или иначе, достаточно былопроизнести это имя – он тут же появлялся рядом. Но часто призрак приходил пособственной воле, и прогнать его мне не удавалось. Порой он был моимединственным другом. Шли годы. По мере того как дух рос и взрослел рядом сомной, он мастерски научился сообщать мне о своих желаниях. Ты, наверное,скажешь, что я сам взрастил и сформировал Гоблина, невольно создав того монстра,каким он является теперь.

Правда в том, что я не представляю себе существования безГоблина. Но должен представить. Должен покончить с Гоблином, прежде чем онвыйдет из-под моего контроля и превратится в нечто совершенно неуправляемое.

Почему я называю монстром создание, которое когда-то быломоим близким другом, компаньоном и единственным товарищем по играм? Ответпрост. С тех пор как я стал Охотником за Кровью – учти, выбора мне в данномслучае не оставили, – Гоблин тоже пристрастился к этому занятию. Стоит мненасытиться, он тут же заключает меня в тиски своих объятий и через тысячумикроскопических ранок вытягивает кровь, обретая все более осязаемый облик идаже легкий аромат, которого был напрочь лишен прежде. С каждым месяцем мощьГоблина растет, а периоды его насилия надо мной становятся все болеепродолжительными.

Я больше не в состоянии с ним бороться.

Думаю, тебя не удивит тот факт, что его нападения доставляютмне некоторое удовольствие – не такое, конечно, как насыщение человеческойкровью, но... Не стану отрицать, что испытываю, пока они длятся, сладостнуюдрожь.

Однако теперь я обеспокоен не собственной уязвимостью передГоблином, а тем, во что может превратиться он.

Должен признаться, я внимательнейшим образом несколько разперечел твои Вампирские хроники, унаследованные мною от древнего Охотника заКровью, моего Создателя, вместе с невероятной, если верить его словам, силой.

В своих записках ты раскрываешь тайну происхождения вампирови ссылаешься при этом на мудрейшего Мариуса, который услышал историю отегипетского Старейшего из племени Пьющих Кровь, а после, несколько веков томуназад, поведал ее тебе.

Возможно, вы с Мариусом что-то и придумали – не знаю. Вполневероятно, ты и твои друзья по Сообществу избранных, как вы теперь себя называете,склонны ко лжи.

Впрочем, едва ли. Я сам живое доказательство того, чтоПьющие Кровь – как их ни назови: вампиры, Дети Тьмы или Дети Тысячелетий –существуют, а процесс моего перерождения полностью совпадает с описанным тобой.

В самом деле, хотя мой Создатель предпочитал называть насОхотниками за Кровью, а не вампирами, он пользовался теми же словами, что и тыв своих рассказах. Он наделил меня Заоблачным даром, чтобы я мог легкопередвигаться по воздуху, Мысленным даром, дабы я мог с легкостью читать вдушах своих жертв и узнавать о грехах, ими совершенных, а также Огненным даром,помогающим разжигать пламя в железной печурке, которое меня здесь согревает.

Поэтому я верю твоим рассказам. Я верю тебе.

Верю, что Акаша, прародительница всех вампиров, сталатаковой, когда каждую клетку ее существа заполнил собою злой дух, задолго дотого пристрастившийся к вкусу человеческой крови.

Верю, когда ты говоришь, что этот дух по имени Амель – имяему дали две ведьмы, Маарет и Мекаре, обладавшие способностью видеть и слышатьего, – существует ныне во всех нас с тех давних пор и по сей день егонепознанная материальная сущность, если мы можем так ее назвать, разрасталась,как буйная лоза, и расцветала в каждом вновь создаваемом Охотнике за Кровью.

Благодаря твоему повествованию я узнал, что, когда ведьмыМекаре и Маарет превратились в тех, кто пьет кровь, они обе утратили даробщения с духами. Мой Создатель предупреждал, что я тоже лишусь этого таланта.

Однако уверяю тебя, ничего подобного со мной не произошло: япо-прежнему вижу духов и привлекаю к себе их внимание. Вероятно, именно этапритягательная сила и моя повышенная восприимчивость, а также нежелание ссамого начала отвергнуть притязания Гоблина и с презрением прогнать его прочьпридали могущества нечестивому духу и теперь позволяют ему тянуть из менявампирскую кровь.