— Да, не хочу.

— Для Карра есть одна возможность повидать вас, — усмехнулсяБрэндон.

— Какая же?

— Когда он будет здесь в качестве арестованного.

— Даже в этом случае я не хочу его видеть. Принесли бумагу ичернила, Риббер уселся за стол и уставился на Селби.

— С чего начать?

— С начала.

— Когда я впервые встретил Артрима?

— Да, все, начиная со страховки.

— О’кей.

Селби, Брэндон и Сильвия вышли из комнаты свиданий.

— Этот удар Карр запомнит на всю жизнь, — пообещал Брэндон.

Селби покачал головой.

— Почему же нет, Дуг? — спросила Сильвия.

— Я не думаю, что он виноват в чем-нибудь, за что его можнобыло бы привлечь к ответу. Он собирался заняться шантажом, но не сделал этого.

— Вы думаете, не он убил Талмена?

— Это сделал Артрим. Карр не впускал Талмена в дом. А Артриммог договориться с Талменом о встрече. Убив его, Артрим попытался спрятать трупот полиции и скрыть время убийства.

— Дуг, а ты не хочешь повидать миссис Артрим? — спросилшериф.

— Хочу, — ответил Селби. — Поехали к ней. Свежий ветерокразогнал утренний туман. Машина ехала по направлению к Оранж-Хейтс. Наконецмашина остановилась возле дома миссис Артрим. Селби подошел к двери и позвонил.

— Может быть, ее уже предупредили, — сказал окружнойпрокурор.

— А может, она спит, — предположила Сильвия.

— Ну, от наших звонков она бы давно уже проснулась.

— Что же делать? — заволновался Брэндон. — Взломать дверь?

— Это единственное, что нам остается сделать, — произнесСелби. — Она, правда, могла уехать в Эль-Бокано.

Они обошли вокруг дом. Селби заглянул в гараж, который небыл заперт. Машина стояла на месте. Мужчины переглянулись и направились к дому.Входную дверь пришлось взломать… Когда они вошли, то обнаружили Риту Артримлежащей на кушетке. Она была мертва.

Селби взял письмо, оставленное на столе, и вслух прочиталследующее:

— «Я играла и проиграла. Мистер Карр только что сообщил мне,что собирается в Эль-Бокано защищать Джеймса. Говорит, что если я будуправильно вести себя, то смогу еще выкрутиться. Но я не хочу выкручиваться. Япроиграла. Я так устала от всего, надеясь, что все будет в порядке. Вышла замужза Джима. Это было сначала забавно. Я всегда мечтала о крупной игре, а Джимпредложил дело со страховкой. Он сказал, что нам надо продержаться два года, апотом все будет в порядке. Мы оба были игроками и решили рискнуть. Сначала всешло хорошо, потом случилось то, что не входило в наши планы: нас началишантажировать. Я хотела бежать, но Джим сказал, что это бесполезно. Они наснайдут, куда бы мы ни скрылись. Мы платили деньги. Нервы были на пределе.Однажды я упрекнула Джима, а он, потеряв голову, начал душить меня. У меня нагорле еще долго оставались следы его пальцев. Положение становилось тяжелым.Мне даже стало казаться, что Джим решил удрать. Он рассказал про Эль-Бокано. Мыподсыпали сиделке снотворное, и я отвезла Джима, а потом вызвала полицию. Потомя узнала, что Джим действительно сделал… Он убил Тал-мена, забрал его одежду,бросил тело в ущелье и голый бродил вокруг дома, пока не услышал, что я звоню вполицию. Когда полиция подъехала, он выстрелил и скрылся в доме. Вскоре онуслышал еще один выстрел, подошел к окну, но ничего не увидел. Потом появилсяКарр, который хотел его шантажировать. Те, другие, требовали небольшие суммы, аКарр — половину. Те шантажировали из-за страховки, Карр — из-за убийства. Этобыло ужасно. Карр собирался выставить Риббера в суде, чтобы его потомоправдали. Джим спрятал одежду Талмена со своими костюмами, а потом их отдали вхимчистку. Муж считал, что полиция никогда не найдет вещей. Но Селби удалось ихдостать. Я пишу это потому, что, надеюсь, мама поймет меня. Отец не пойметникогда. Мне жаль их, но уже ничего не поделаешь. Я приняла яд. Это будетбыстро и безболезненно. Прощай, мама».

— Вот и все, — тихо сказал Селби.

Сильвия посмотрела на кушетку, где лежала Рита Артрим. Вглазах ее блеснули слезы.

— Я… я… поняла, Дуг, что я ребенок, а не журналистка, —пробормотала она. — Но теперь я уже могу ехать в газету и отдать материал дляпечати.

Селби пошел звонить коронеру.

А.Б. Карр сидел за столом напротив Селби. — Конечно, Селби,эта женщина была истеричкой, — говорил он. — Я полагаю, она в последнюю минутудаже не сознавала, что пишет. В действительности она убила Талмена. А ее мужтолько пытался избавиться от трупа. Уверен, она оставила это признание, чтобыпощадить родителей. В любом случае это письмо — не доказательство. Вы не можетепредъявить это суду. Но люди подумают, что я действительно жесток. Вы молодец,что догадались посмотреть показания спидометра. И круги на карте — это тожехорошо. Я, конечно, не думал, что он муж, и принимал его за свекра…

— Вы будете его защищать от обвинения в убийстве? — спросилСелби.

— Это не убийство, а самоубийство, — поправил Карр. —Вернее, убийство при смягчающих обстоятельствах. Этот человек думал, что всеявились шантажировать его, и решил удрать. Он защищался. Но, Селби, я рад, чтоэто дело будет слушаться без вашего участия.

Селби открыл ящик стола и достал карту и компас. Каррнаблюдал за ним с некоторой тревогой. Селби положил карту на стол.

— Я нарисовал сначала один круг. До сегодняшнего дня он былбольшой, теперь я нарисую маленький. — Селби положил на карту компас. — Вызнаете, что такое это? — Он указал точку на карте.

Карр кивнул.

— Да, приблизительно здесь стоит дом, который я недавнокупил. Селби провел вокруг этой точки круг радиусом не более полдюйма.

— Вот ваш предел, Карр, — сказал он. — Вы внутри этогокрохотного пространства. У меня нет по доводу вас ничего, что бы я могпредъявить присяжным. Вы шантажировали Артримов, но перестарались. Она умерла,а вы с ее мужем решили все свалить на нее. Так не пройдет. За страховку ДжеймсаАртрима будут судить в Эль-Бокано. Там же его арестовали и за убийство. Еслиего оправдают, я предъявлю ему обвинение в убийстве здесь. И его осудят.Запомните мои слова, Карр. Артрим сядет на стул в сан-квентинской тюрьменезависимо от того, где его будут судить, в Эль-Бокано или в Мэдисоне.

— Я не могу гарантировать вам успеха, — сказал Карр. — Ясогласился защищать его.

— Знаю. Вы хотите применить в Эль-Бокано тактику, которойпользовались в больших городах. Но люди здесь не ценят подобную изворотливость.