— Добрый человек должен был бы их пожалеть. Нет? Или это не так работает? Но Истена и Пратаса ты отпустил живыми.

Арон задумчиво потер подбородок. Последнее время он все больше сомневался, что правильно поступил с Истеном и Пратасом. Мертвецы не разговаривают и неприятностей не доставляют. Может и стоило тогда послушать Прежнего и собственный здравый смысл и братьев убить? Но что сделано, то сделано.

А сейчас Арон пока слабо понимал, к чему Кирк клонит.

— Среди этих наемников были твои знакомцы? Надо было раньше сказать.

— Были, — Кирк кивнул, — но мне на них, честно, плевать. Я о другом. Для меня все эти доброта, совесть, милосердие — понятия чисто, э-э…

— Теоретические? — подсказал Арон.

— Ага, точно. Теоретические. Но в жизнь мне попадались добряки. Я всегда наблюдал за ними — интересно было. Жалостливые они. Совестливые. А если что-то плохое делали, даже случайно, так потом по ночам спать не могли, переживали… Я к тому говорю, что если ты всерьез решил добряком быть, то неровно у тебя получается.

— И что ты предлагаешь?

— Я? Ничего. Но ты ведь не так просто это все придумал — с перерождением там, с изменением характера? У тебя ведь, верно, какие-то планы построены на этом? Вот я и говорю свои впечатления. Со стороны — оно часто виднее.

— Значит, маска сползает?

— Ага, верно.

Арон посмотрел на то место, где совсем недавно лежали связанные наемники и где все еще копошился Юриден со своими амулетами. Жалеть чужаков? Рисковать поссориться с могущественным духом, возможно рисковать своей жизнью ради тех, кто убил бы его, не задумываясь? Такая жалость — признак не доброты, а глупости. Юриден — ладно, он полезен. Лисс не особо полезен, но он — друг Венда. В основном только ради Венда Арон Лисса и пощадил…

Нет, Кирк просто не разбирался в том, о чем говорил. Для него это было лишь забавной теорией.

* * *

Я тут кое-что вспомнил, — задумчиво сказал Прежний. — Про открытие Врат-по-следу.

Интонация Прежнего подразумевала, что вспомнил он вряд ли что-то хорошее.

Такие Врата забирают намного больше Силы у мага, чем обычные Врата, открытые при помощи сферы Ангун или ей подобным артефактам. И, опять же в отличие от обычных Врат, количество потраченной Силы увеличивается пропорционально количеству человек, которых нужно через эти Врата провести.

Другими словами, чтобы максимально сохранить резерв, мне не нужно никого с собой брать? — уточнил Арон.

Верно.

Арон задумался, перебирая варианты.

Твоя усадьба на окраине империи, та, которую ты записал на Вондера ар-Огга — она цела?

Вместо ответа перед внутренним взором чередой пришли несколько воспоминаний. Да, цела. Да, враги о ней все еще не знали. Да, безопасное место — насколько это вообще возможно.

Что ж, тогда Арон создаст маяк на эту усадьбу для Рикарда, и тот откроет туда Врата для всего отряда.

Что до Светлых магов, то с ними Арон уже решил, что делать — если только Прежний не ошибся в своей оценке Юридена.

Не ошибся, — отозвался тот с некоторым раздражением. — Да даже сам вспомни. Мальчишка-Светлый упоминал, сколько раз Юриден отказывался открывать Врата в Степь, и сколько раз магистр Коваль вновь принимался его уговаривать. Последнее, что Юриден хочет — это стать моим… твоим… нашим врагом.

Ночь заканчивалась, на востоке небо уже побледнело. И это начинался именно рассвет, а не потусторонний отблеск прошедшей Волны. Колонны из сиреневого песка закончили расти, теперь песчинки лепили арку, соединяя эти колонны. Скоро, уже совсем скоро. И Арон, наконец, найдет сына.

А если маги хозяев Гаджи попытаются ему в чем-то помешать, то тем хуже для них…

* * *

Переход Вратами-по-следу, созданными сферой Ангун, отличался от обычного только одним — резерв Арона остался наполовину целым. И это было замечательно. Но больше ничего замечательного в переходе не было, потому что открылись Врата вовсе не на территории Гаджи — столицы одного из Южных княжеств, где Арон бывал несколько раз в своей прошлой жизни наемника. Нет, Врата открылись в поле между двумя высокими холмами, и нигде вокруг не было ничего, похожего на человеческое поселение. И поле это находилось далеко к западу, потому что тут все еще царил ночной сумрак, разгоняемый только светом полной луны.

Даже не спрашивай, — сказал в его мыслях Прежний еще до того, как Арон успел задать вопрос. — Я сам ничего не понимаю.

Арон еще раз внимательно огляделся, прислушиваясь — как слухом, так и чутьем — и уловил тень чужого присутствия. Опасности это присутствие, казалось, не несло, но выяснить, кто здесь был, следовало. И Арон развернулся, готовясь идти к этому чужому присутствию, когда из тени ближайшего холма ему навстречу вышел человек. Очень знакомый человек.

— Арон? Это ты? Но как… — на лице Мэа-таэля одна за другой сменялись эмоции — изумление, радость, растерянность, страх.

Арон криво улыбнулся — кажется, он понял, почему Врата-по-следу принесли его именно сюда, — и сказал:

— Ну здравствуй, друг.